Жестокий броманс

(Упырь Лихой)

У Виталика сразу встал. Как только дверь его комнаты отлетела и ввалились два распаренных «космонавта», он понял, что его мечта где-то рядом. Совсем близко. Виталик скинул рваные семейки и натянул чистые, недавно присланные чаечки. Вошел набриолиненный пристав, достал из дорогой эко-кожаной папки документы, откашлялся. Глянул на Виталика, который поспешно водил по щекам электробритвой. Взгляд пристава был одобрительным: этот смазливый поц понимал, что Виталик готов выполнять свой гражданский долг.

— Виталий Владимирович, хватит, вами займется стилист, — проговорил пристав, обмахиваясь бумажками. — Позвольте зачитать постановление суда… У вас что, нет денег на климат-контроль?

— Нету… — Виталик выключил бритву и сел на свою несвежую постель. В ногах правды нет. Он подумал, что надо, пожалуй, накапать валокордина и принять карсил на всякий случай, но постеснялся это делать перед официальными лицами.

— Итак, Сальный Виталий Владимирович. Согласно статье 585 Семейного кодекса Российской Федерации вы, поскольку вы являетесь бездетным одиноким сорокалетним иждивенцем…

— Хикканом, — поправил Виталик.

— Здесь написано «иждивенцем»… Итак, вы приговариваетесь к месяцу исправительных работ по улучшению генофонда нации под наблюдением вашего социального работника и квартального психолога.

— Я писал петицию по внесению поправки, — надулся Виталик. — Называть нас иждивенцами некорректно. Мы хикканы, то есть социальные инвалиды третьей группы, то есть люди с ограниченными психосоциальными возможностями.

— Распизделся, онанист, — буркнул один из «космонавтов», надевая на Виталика стальной ошейник. — Давай уже на педикюр.

Пристав цыкнул полисмену. Виталик натянул тельняшку и шорты. Пуговица отлетела и покатилась по давно не мытому линолеуму, Виталик полез ее искать.

— Одежду вам подберут, — пристав яростно обмахивался постановлением. — Не тяните время. Вы вообще хотите потерять девственность?

— Мне ссыкотно, — Виталик покраснел и вспотел. — Можно подождать еще недельку, морально подготовиться? Тут же, поймите, изменится вся моя жизнь! Пусть она и говно, но, понимаете, я не могу так сразу, это все равно что бросить человека в канализацию, чтобы научить плавать… Я понимаю, что из говна в говно — это, получается, разницы никакой…

— Своими страхами будете делиться с психологом, — успокоил пристав. — У нас высококлассные специалисты, социализация должна пройти мягко и безболезненно.

Виталик вышел на яркий свет, шлепая резиновыми тапками, придерживая шорты. Из глаз его текли слезы. Психолог Аннелиза Аскольдовна подбежала с темными очками.

— Спасибо за все! — всхлипнул Виталик.

— Мужайся, мой мальчик! — Аннелиза пожала его липкую руку.

— Я мужаюсь. Я буду очень-очень стараться! — слова застревали у Виталика в горле, как вчерашний доширак. — Но как же я… Месяц без игр, без кино, без аниме, без Филипа Дика?

— Поверь, Виталик, тебе будет чем заняться! — Аннелиза деликатно отвела его в минивэн и усадила на заднее сиденье.

Виталик как в первый раз оглядел ряд тополей, магазин «Девяточка», три билборда со старухой Челси Клинтон и громадными буквами «Доколе нам терпеть тиранию СШП?»

— А пиццу я хотя бы смогу заказать? — тихо спросил он у Аннелизы.

— Твоя невеста будет тебя радовать блюдами домашней кухни народов мира. Она прекрасно готовит. Тебе очень повезло, малыш!

У Виталика заурчало под тельняшкой от нехорошего предчувствия.

Полисмены и пристав тоже втиснулись в минивэн, пристав был уже в полуобморочном состоянии и стонал, чтобы сделали похолоднее. Социальный работник — Анна Альбертовна — выкинула одноразовую сигарету и села за руль.

— У себя дома подкручивайте, — сказала она. — Нам тут не надо, чтобы дитё из-за вас простудилось.

Аскольдовна и Альбертовна были двумя тетками пенсионного возраста, которые навещали Виталика раз в неделю. Аскольдовна беседовала с малышом за жизнь, а Альбертовна пыталась заставить его делать уборку и правильно питаться. Она даже научила его варить рис в интеллектуальной рисоварке. Еще дамы из собеса соревновались нарядами и увлекались икебана. Виталику было неприятно наблюдать, как Аннелиза отряхивает стул, прежде чем сесть на него в юбке от Ямагучи. Альбертовну больше волновали ее новые ногти, чем чистота его берлоги. Это были представительницы т. н. потерянного поколения, которые всю жизнь провели в фитнес-центрах, бутиках и салонах красоты. Внешне они были очень похожи — низенькие блондинки с обвисшей после удаления силикона грудью — но в татуировках Аннелизы преобладал цветочный орнамент, а Альбертовна была с ног до головы разрисована синими драконами. И цветы, и драконы пожухли и сморщились вместе с эпидермисом.

— А можно мне сигарету? — спросил Виталик.

— Нельзя! — хором ответили все.

Они долго ехали по старым кварталам с блочными домами, вырулили на проспект Яровой и остановились в «кармане» напротив салона красоты. Виталик, все так же шаркая тапками, поспешил туда. Полисмены бежали за ним. Педиковатый юноша усадил Виталика в кресло, надел ему на нос выпрямитель и начал колдовать над его лбом. Виталику казалось, что в его залысины втыкают иглы, но это была всего лишь процедура вживления волос. Полисмены, пристав и социальные работники выстроились в шеренгу за его спиной и наблюдали за процессом. Переносицу Виталика жгло адским огнем, по щекам катились слезы, от боли и соплей он еле дышал.

— Не понимаю, как можно было так себя запустить, — возмущался стилист. — Такое ощущение, что вы впервые занялись собой.

— Может, добавим немного цвета? — спрашивала девушка у другого клиента.

— Нахуй! — ответил тонкий голос из-под маски. — У меня идеальная прическа. Я не нищееб, чтобы портить ее в госучреждениях.

— А может, немного нарастим?

— Мозги себе нарасти.

— Ариночка, как не стыдно, — сказала Аннелиза. — Мы все пытаемся тебе помочь, ты же не хочешь остаться старой девой?

— Я в принципе не могу остаться старой девой, потому что я парень, — ответил Ариночка. — И кстати, вам всем известно, что я ненавижу баб.

— Это нормально для девушки, ненавидеть баб, — залопотала Аннелиза. — Я тебе уже объясняла на прошлой неделе, что по всем психосоциальным характеристикам ты женщина. Региональная система гендерного тестирования не может ошибаться.

— Вам хуй показать? — крикнул Ариночка. — Если я хожу в узкачах, это еще не значит, что я баба! Мне просто так удобно! Я асексуал, мать вашу за ногу!

— Я тоже был асексуалом, пока парня не нашел, — вмешался пристав. — И теперь я безумно счастлив с Димой.

— И я нашла парня, — поддакнула стилистка. — Жить с парнем — очень здорово.

— А я никогда не ставил себе задачи найти тупого самца, — пробурчал Ариночка. — Я вполне самодостаточный человек и могу вызывать эскорт хоть каждую неделю, а в остальное время мне хватает левой руки.

— Так ты левша? — выдавил Виталик. — Я думал, все дрочат правой, а ты, получается, левой? Интересненько…

— Ну конечно, если я левша, то дрочу левой, ты просто гений русской мысли, если дошел до этого без Фуко, Соловьева и Маркузе, — Ариночка ловко сплюнул в раковину для мытья волос.

— А ты какой эскорт вызываешь, лолей или шот? — осмелел Виталик.

— В основном шот. Лоли много пиздят. Как и ты.

— На самом деле внутри я лоли. То есть у меня не чисто маскулинный гендер, и я могу понять твою гендерную неконформность, — виновато сказал Виталик. — Иногда я ощущаю себя двенадцатилетней девочкой.

— Заметно, — ледяным тоном ответил Ариночка.

— Вот потому мы и решили, что вы психологически совместимая пара, — осторожно сказала Аннелиза.

Стилист включил бритву.

— Да вы ёбнулись?! — парень в соседнем кресле сорвал с себя накидку и бросился к выходу. Полисмены перехватили его и уронили лицом в пол. Они долго возились, парень матерился, проклиная сраную систему. Защелкнулись наручники.

— За что? — вскрикнул Виталик. — Отпустите его!

— Заткнись и не верти башкой, — велел стилист.

— К сожалению, не все участники государственной программы понимают важность социализации, — объяснял Виталику пристав. — Не все психосоциальные инвалиды такие сознательные, как вы. Практически никто не шлет в полицию письма с повинной. Приходится выявлять девственников по центрам социальной реабилитации и идти на крайние меры ради их же блага.

Виталик сочувственно мычал и давился соплями, потому что стилист запретил ему открывать рот.

— А где сейчас моя невеста? — спросил Виталик, когда стилист снял выпрямитель, вытер остатки пены и побрызгал его одеколоном.

— Он совсем дебил?! — крикнул парень на полу. — Это вы считаете, что единственная совместимая со мной особь — жирный олигофрен, который в сорок дрочит на мультики? Вы серьезно? Я на вас в Лионский трибунал подам! Весь вот этот произвол, который снят на камеру, скоро увидят в Европе. Там осудят ваши людоедские игры.

— Так это я с тобой, да? — догадался Виталик. — Ты, получается, яойщк. Ну, я в свое время переписывался с яойщицами, у меня даже прозвище было такое: «Дед Яой». Так что опыт общения есть. Могу задвинуть про фури-юри.

— Я не ебусь с дефективными! — Ариночка пнул рядом стоящего полисмена. — Прошу занести в протокол.

— Возможно, шесть месяцев в ИТК за неисполнение решения суда помогут вам найти менее дефективную пару, — предложил пристав. — У нас там солидные, взрослые люди, за детское порно отбывают. Заодно поможете кому-нибудь выйти на свободу с чистой совестью. Я сейчас запрошу электронный бланк для отказа.

Ариночка в раздумьях теребил свой золотой ошейник. Античный профиль бисёнена исказился от сложности выбора. Что хуже: жирный задрот или толпа старых педофилов?

Виталик вывернул шею, пытаясь разглядеть бунтаря. «Красивый, — подумал он, — этот точно не даст». Он облизал губы, откашлялся и выдал хриплым басом:

— Я не такой. Я не буду приставать, пока сам не попросишь.

— Ааа, ну, тогда ладно, — Ариночка встал без посторонней помощи, хотя его руки были скованы за спиной.

Виталик подумал, что у него, наверное, очень сильные мышцы ног, и он может больно врезать.

Похоже, их мысли были на одной волне. Ариночка добавил:

— Будешь приставать — я твои яйца по стенкам размажу. Знаешь, сколько я выжимаю левой?

— Рукой или ногой? — переспросил Виталик.

— Рукой или ногой, — Ариночка напрягся, и цепь между браслетами лопнула. Оторопевший полисмен ткнул кнопку на своем устройстве, чтобы снять остатки наручников.

— Ты, наверное, с утра до ночи на стиме, — оправдывался полис. — Тут, понимаешь, рассчитано на среднюю нагрузку, а не на элефанта. Я, вон, тоже на стим подсел, «Темные века» — это вещь! Приходишь в участок и качаешь, качаешь… Если в полных доспехах, за полгода можно нарастить реальную мышцу.

— У меня не полные, у меня альфа-четыреста, — добил его Ариночка.

Виталик чувствовал, что его яйца уже размазаны по стенкам. У него не было койнов не то что на альфу или полный доспех, но даже на боевые рукавицы. Он до сих пор возился на первом уровне «Темных веков», разводя кроликов и сажая турнепс для более продвинутых игроков.

Стим был придуман, кстати, специально для того, чтобы у психосоциальных инвалидов не атрофировались мышцы. Виталик читал об этом в «Космо». Не все хикканы были жалким отребьем. Кто-то прилично зарабатывал и мог себе позволить дорогие товары и услуги. Виталик знал даже, что у некоторых хикканов квартиры были с панорамными окнами и занимали целые этажи в престижных районах. Самые стильные бисёнены ворочали миллиардами и хикковали на собственных островах в Тихом океане. Конечно, журналистки из «Космо» привирали, чтобы воодушевить таких юзеров, как Виталик. Но было похоже, что Ариночка — вполне себе легендарный Голден Бой.

— Если хочешь знать, Голден Бой — это я и есть, — сказал Ариночка.

Виталик еле сдержал позыв к дефекации.

— Еще слово, и ты обосрешься, — пригрозил Ариночка. — Мне не нравятся твои влажные мечты.

— Уберите его от меня! — взмолился Виталик. — У нас не может быть совместимость, он же садист-экстрасенс! Он читает мои мысли, чтобы издеваться в особо жестокой форме!

— О чем ты, малыш? — залопотала Аннелиза. — У Ариночки стандартный чип «Солидарность», который помогает нам всем лучше понять друг друга. Правда, ребята?

Остальные понимающе переглянулись.

— На самом деле у меня не стандарнтый чип, а «Содействие ++», — поправил ее Ариночка. — И я сам его перепаял и перепрошил. То есть я могу вызывать психосоматические реакции, управлять поведением, перемещать предметы.

— Можно в туалет? — спросил Виталик.

— Разрешаю. Кстати, я не Арина, а Андрей, — сверхчеловек сложил руки на груди и наблюдал, как хиккан трусит к белой двери.

У Виталика не было никакого чипа: пособия едва хватало на водку, на сосиски и на дошик из службы «Кики», где работали мускулистые парни в черной униформе с красными бантиками. Моющие средства, медикаменты и одежду собес предоставлял бесплатно. Обычно привозили китайский контрафакт, поэтому Виталик круглый год носил тельняшки из смесовых тканей.

Сидя на унитазе и чувствуя, как в его анус упирается сильная струя воды, Виталик с тоской представлял себе нечто иное. Нет, не о том он мечтал, когда писал заяву в полицию. Виталика утешало одно: внешность ниже среднего вряд ли соблазнит альфа-хиккана. Надо есть как можно больше мучного, чтобы стать максимально непривлекательным.

— ТЫ И ТАК УРОД, — красными буквами отпечаталось в его сознании. — НАДО БЫТЬ СОВСЕМ БОЛЬНЫМ НА ГОЛОВУ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ЕБАТЬ.

— Ааа, ну, тогда ладно, — Виталик, не дожидаясь сушки, натянул шорты.

— Нам надо вместе преодолеть период отрицания, — щебетала Аннелиза, когда они втискивались в минивэн.

На крыше стрекотал геликоптер альфа-хиккана. Виталик успел облачиться в черное свадебное кимоно, хакама, хаори и деревянные сандалии, похожие на скамеечки.

— Распишитесь вот здесь, — пристав сунул ему картонку с брачным контрактом.

Виталик поставил крестик, потому что не умел писать от руки. В графе «супруг №1» уже красовалось «Идите все на хуй», с завитками и волевым нажимом.

Минивэн снова пробирался сквозь пробки, в конце концов он подъехал к роскошному новому кварталу, в чьих зеркальных окнах отражалась городская свалка с рядом биогазгольдеров. Мусорные холмы напоминали невысокие карпатские горы, которые Виталик видел на фото в «Космо». Воняло метаном, в окнах висели таблички с телефоном отдела продаж. Вокруг не было ни души.

Бисёнен в пентхаусе уже раскладывал вещи по полкам шкафа. В основном это были костюмы девочек-волшебниц. Также имелись костюм горничной, медсестры и жрицы синтоистского храма. Немного подумав, бисёнен стянул узкачи и надел костюм жрицы-лисы с просторными красными хакама.

На пороге появились Анна и Аннелиза с Виталиком, у которого уже промокли от пота новые волосы.

— Все будет хорошо, — объявила Аннелиза, после чего Анна захлопнула и опечатала дверь.

— Не будет, — бисёнен загадочно улыбнулся. — Так ты, получается, сам накатал на себя заяву в мусарню? Из-за тебя я месяц проведу в этом отстойнике, без игр, без книг и без возможности общаться с друзьями?

— Я бабу хотел, — убитым голосом ответил Виталик. — Не бей меня, пожалуйста.

— Крыс не бьют, а убивают, — альфа-хиккан хрустнул длинными пальцами, как бы разминая руки, чтобы задушить «жениха». — А тебе известно, что совместимость определяет компьютер? Короче, если у кого-то запросы высокие, как у меня, считается, что равный по интеллекту с ним жить не сможет, иначе мы друг друга убьем. Сможет только полное дно, которое будет выполнять все мои приказы, чтобы я его не замучил до смерти. От тебя воняет. Живо пошел мыться!

Виталик метнулся в ванную и заперся там. Он мылся полтора часа. Что-то звякнуло. Защелка повернулась, и дверь открылась.

— Ты охуел — на столько ванную занимать? — альфа-хиккан швырнул в Виталика полотенце.

Виталик мог бы обосраться от страха, но ему было уже нечем. Он знал, что можно проколоть место, где вживлен чип. Но об этом нельзя было даже думать.

— Охуеть, запихнули в какой-то бомжатник на крыше, — жаловался альфа-хиккан. — Короче, поскольку комната тут только одна, а ты мне нахуй не уперся, будешь спать в прихожей на коврике.

— Я могу и на кухне, — промямлил Виталик.

— Твои микробы там нахуй не уперлись.

Виталик ушел в прихожую и сел на полосатый коврик. Альфа-хиккан гремел железками на кухне. Прошло два томительных часа, из кухни тянуло незнакомыми ароматами. Послышался стук столового прибора о тарелку. Еще минут через пятнадцать альфа-хиккан вышел и поставил на пол перед Виталиком металлическое корытце. В корытце лежали остатки невиданной нямки, состоящей из листов теста, чего-то белого и фарша с томатным соусом.

— Кушай, Тузик, — альфа-хиккан пододвинул корытце ногой. Виталик вздрогнул и пересел подальше.

— Жрать, я сказал! — альфа-хиккан схватил Виталика за шею и ткнул мордой в корытце.

— Да ты заебал, не буду я жрать это говно, нихуя готовить не умеешь! — неожиданно для себя проорал Виталик.

— Я все правильно сделал, — оправдывался бисёнен. — Лист теста, слой мяса, слой бешамеля, лист теста, и так далее. А сверху сыр. Может, сыр неправильный? Я напишу, чтобы прислали пармезан.

У Виталика от голода свело кишки, но он понимал, что если притронется к нямке, то не доживет до конца месяца. Он твердил про себя: «Хуево готовишь, хуево готовишь, хуево готовишь!»

— Заткнись! — бисёнен зажал рукой правое плечо. Видимо, там и был чип. — Заткнулся сейчас же!

— Ладно, так и быть, я это съем, если положишь на тарелку, — подумал Виталик.

Через пять минут бисёнен поставил на пол в прихожей тарелку и даже принес вилку. Виталик благосклонно сожрал остывшую лазанью.

— Так-то лучше, — бисёнен унес тарелку и долго поливал ее в раковине дезраствором. — Ублюдки, даже посудомойки нет…

Виталик возник в дверном проеме:

— Выглядишь как баба, — изрек он. — Разоделся тут в бабские штаны… Смотреть противно…

Бисёнен швырнул тарелку в раковину и вытер руки.

— Щас ты поймешь, кто из нас баба, — он за шиворот выволок Виталика на середину единственной комнаты и швырнул на пол. — Отжимайся!

Виталик с огромным трудом отжался пять раз, вспоминая ненавистные уроки физкультуры и Николая Алексеевича, который обзывал его чайником и ставил тройки из жалости.

Альфа-хиккан скинул алые хакама и короткое кимоно. Он предстал перед Виталиком во всем блеске своей славы.

«У него в два раза больше», — подумал Виталик, сдерживая спазмы в анусе.

— Рад, что ты это понимаешь, — альфа-хиккан легко, как кошка, упал на руки, отжался двадцать раз на одной, двадцать на другой. Потом он долго отжимался, хлопая в ладоши, как Джеки Чан в одном старом фильме. Виталик уже потерял счет его упражнениям.

— Если нет стима, это еще не значит, что можно запускать себя, как ты, — назидательно сказал альфа-хиккан. Он слегка вспотел, и его тело сверкало в солнечных лучах. — Надеюсь, ты уже понял, кто из нас баба?

Виталик неожиданно для себя самого кинулся к большому зеркальному шкафу, достал оттуда костюм сэйбы и начал втискиваться в узкий трикотаж. Он не хотел это делать, но собственные руки не слушались сигналов мозга.

— Так-то лучше, — альфа-хиккан уселся в кресло, закинув ногу на ногу, и наблюдал, как Виталик приклеивает железку ко лбу. — А теперь принеси мне мартини, холоп.

Юбка сэйбы только наполовину прикрывала зад Виталика, из-под нее торчали полосатые трусы. Белые чулки сползали.

— Ты самая уродливая баба из всех, что я видел, — подбодрил его бисёнен. Ну же, не стесняйся, принеси папочке выпить.

Виталик наливал текилу, боясь подумать что-то оскорбительное, чтобы не принять смерть от швабры в прямой кишке.

— Мартини, дебил! — крикнул бисёнен. — Ты делаешь маргариту, а мартини это вермут! А если делаешь маргариту, надо сначала окунуть стакан в соль! Я сразу понял, что ты некомпетентен!

Виталик выпил все сам и влез на табурет, чтобы достать вермут. Ему в зад ткнулась ручка швабры.

— Ну-ка полетай, как ведьма Мики с горы Хорай, — велел альфа-хиккан.

— Ведьма Мики — голимый новодел и плагиат, — кряхтел Виталик, пытаясь сохранять равновесие. — Строишь тут из себя эстета, а сам, наверное, Миядзаки не смотрел! Школоло сопливое!

Бисёнен хохотал, но Виталику почему-то было не до смеха. Он ругал про себя Аннелизу, которая сосватала этого монстра. На втором круге он свалился со швабры. Альфа-хиккан приземлил его на зад, чтобы спасти напиток.

Виталик, потирая копчик, скрылся в ванной. Он лег в позе эмбриона рядом с унитазом и начал молиться богу Ято об освобождении. Знающие хикканы утверждали, что Ято иногда является нуждающимся в образе гопника с банкой пива. Он помогает за недорого разрешить деликатные проблемы вроде грибка в ванной, убийства соседей или фурункула в носу. Конечно, открыть простой цифровой замок для этого бога — раз плюнуть.

— Никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и ни герой, — запел в комнате альфа-хиккан. — Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой.

— И если гром великий грянет над сворой псов и палачей, для нас все так же солнце станет сиять огнем своих лучей, — подхватил Виталик.

— Как ты паршиво поешь, Виталик, иди в гостиную, — послышался голос Аннелизы.

Единственная комната вся была залита розовым светом. Закат полыхал над свалкой, алое огромное солнце висело над горизонтом. Виталик залюбовался видом из панорамного окна.

— Итак, мальчики, чему мы научились за прошедший день? — спросила с экрана Аннелиза.

Альфа-хиккан внезапно разрыдался:

— Все мужики одинаковые! Им нужно от красивого парня только одно! Каждый мужик в душе — насильник, он думает, что все красивые парни — шлюхи и обязаны ему давать по свистку! А я не хочу давать утыркам! Вот почему я стал трансфеминисткой! Я презираю свою мужскую природу! Ненавижу вас, мужло вонючее!

— Так это он сам меня пытался на кукан насадить, — промямлил Виталик.

— Погромче, я не слышу, — крикнула Аннелиза. — Что посадить?

— Он меня посадил на швабру, — еще тише пожаловался Виталик. — И вообще, вы видите, что он заставил меня надеть?

— Я не спрашиваю, кто куда поставил. Я спрашиваю, чему вы научились за этот день, — строго сказала Аннелиза.

— Андрей учил меня наливать мартини, — просипел Виталик.

— Виталик, ты совсем дурак? Чему вы научились в психологическом плане? За новые навыки вы будете получать баллы, их можно обменять на гигабайты.

— А сколько баллов и сколько гигов? — спросил бисёнен.

— Один навык — десять баллов. За тысячу баллов — один гигабайт. Подумай, как это выгодно, — улыбнулась Аннелиза.

— Мы потерпим, — сказал бисёнен. — Мне не нужно сто навыков обслуживания вонючего мужла. Я намерен и дальше жить один.

— Я тоже, — промямлил Виталик. — Ну, я, эээ… научился уважать женское достоинство Андрея.

— Так, — Аннелиза загнула указательный палец.

— Я понял, что нельзя говорить нехорошие вещи про то, что Андрей не умеет готовить и носит всякое говно.

Аннелиза загнула средний палец.

— Я понял, что когда тебя пиздят, надо молчать, — продолжил Виталик. — А то еще больше запиздят.

— Очень хорошо, тридцать баллов и еще десять в подарок, за смекалку, — сказала Аннелиза. — А чему научился Андрей?

— Я понял, что даже такая ничтожная шавка, как Виталий, может укусить, — сказал бисёнен. — Еще я понял, что шавке надо накладывать в тарелку, типа так она себя больше уважает… А гигабайт мы получим только после тысячи баллов или в рассрочку? И можно мне не делиться с чмырем?

— Нельзя, — рявкнула Аннелиза.

— А, ну, это, я еще научился делиться с чмырем, — спохватился бисёнен.

— Итого семьдесят баллов, — сказала Аннелиза. — Приятного вечера, мальчики. Мне на распродажу в Смарте надо успеть до восьми.

— Подождите! — крикнул Виталик. — Вас не смущает, что мы оба парни? У нас же детей не будет! Какой в этом смысл?

— Смысл всегда найдется, — Аннелиза отключилась.

— Это никуда не годится! — Виталик запросил Анну Альбертовну.

— Чего? — спросила Альбертовна, вытаскивая из волос прибор моментальной завивки. Она уже успела вернуться домой и вышла на связь в махровом халате. За ее панорамным окном открывался вид на городскую свалку, над которой парили крупные откормленные чайки.

— Того! — крикнул Виталик. — Какой смысл держать вместе двух парней?! У нас же детей все равно не будет!

— Во-первых, не ори, — сказала Альбертовна. — Во-вторых, дети — дело наживное, яйцеклетки мы вам вырастим за недорого. В-третьих, у нас в стране на одну девушку репродуктивного возраста приходится пять мужиков. В-четвертых, из-за вас, тунеядцев, могут пенсионный возраст поднять до семидесяти лет! Уже был такой законопроект! Я и так свожу концы с концами! Работаю как лошадь! Все мое поколение пашет за вас! А вы, здоровые мужики, дрочите на свои картиночки и сидите на пособии! Сколько можно вас содержать? Сколько, я спрашиваю?

— Не знаю, — промямлил Виталик. — И что, если мы поебемся, пенсионный возраст не поднимут? Я же все равно работать не буду, где работа, а где ебля?

— Слушай сюда! — лицо Альбертовны стало багровым. — Вы — бесполезные утырки! Сидите дома и жрете свою дрянь! Эксплуатируете женский труд! От вас государству все равно никакого толку! Но вы можете родить новые рабочие руки и воспитать их! Вы же все равно дома сидите!

— А кто будет рожать? — с деланым равнодушием спросил Андрей.

— Вы оба. Сначала делаем яйцеклетки из стволовых. Потом вы оплодотворяете друг друга. Конечно, в лабораторных условиях, от вас требуется только дрочить. В брюшную полость через пупок вживляется искусственная матка, кожа растягивается, зародыш вводится тоже через пупок. И через семь месяцев искусственные роды.

Андрей молча ушел на кухню, чтобы справиться с новой травмой. Виталик последовал за ним.

— Кожа, значит, растягивается… — думал вслух Виталик. — Это, получается, у тебя будут растяжки на животе. И сосуды наружу. Плюс токсикоз… Это когда все время блюешь и ноги пухнут. Не самое приятное зрелище, н-да…

Андрея стошнило в раковину.

— Заткнись, — попросил он.

Андрей заявил, что готовить сегодня не будет, у него и так сильный стресс. В холодильнике лежали пирожные в трех белых картонных коробках. Он удивительно быстро расправился с первой, а на середине второй подозвал Виталика.

— Ты не боишься разжиреть? — спросил Виталик, давясь эклером со сливочным кремом.

— На себя посмотри, — бисёнен дал ему ложкой по лбу. — Ты жрешь меньше меня, а сам вдвое жирнее. Своя правда глаза не колет?

— У тебя складка на боку, — промычал Виталик.

— Хуйня собачья! — буркнул бисёнен, уминая бриошь. Он украдкой посмотрел на свое отражение в оконном стекле. — Нет у меня никакой складки на боку, это у тебя пузо висит.

— Есть, — упрямо сказал Виталик. — У тебя огромная жирная складка на боку.

— Ну покажи, где! — бисёнен задрал кимоно.

Виталик схватил его за бок. Его как будто пробило током, бисёнен зарделся и убрал руку.

— Свинья, ты тупо хотел меня залапать. Больше я не поддамся на твой дешевый троллинг, — бисёнен запихал в рот песочную корзиночку с ананасами.

— Так а я не понял, чего мы обжираемся? — спросил Виталик. — У тебя булимия или пустая коробка нужна? Есть же тарелки, можно переложить.

— Ты прав. — Бисёнен начал перекладывать остальные пирожные на блюдо. — Я как-то сразу не додумался.

Бисёнен накрыл пирожные пластиковой крышкой и поставил тарелку в холодильник. Взял из деревянной стойки ножницы и начал резать коробки на аккуратные прямоугольнички. Нарезав достаточно, он закруглил края.

Виталик сидел на табуретке и от скуки наблюдал за ним.

Бисёнен достал из ящика ручки с разноцветными чернилами и начал что-то рисовать на картонках.

— Это пасьянс «косынка», да? — обрадовался Виталик. — Я читал в «Космо», когда-то тни увлекались таким.

— Это карты, дегенерат. В них можно играть. Например, в покер. Или в очко.

Виталик помнил, что покер — это какая-то древняя забава с Дикого Запада США, где проигравших расстреливали из кольта. Ему не очень хотелось в покер. «Лучше в очко», — попросил он.

У Андрея получались довольно красивые карты, с косорылыми самураями, монахами и девками в кимоно. На тузе пик он изобразил сцену изнасилования русского солдата японским, а на тузе червей — сисястую средневековую японку в тентаклях. Закончил он уже за полночь и сказал, что в очко они сыграют завтра.

Виталик, лежа на коврике, слушал ровный храп Андрея. Во сне бисёнен не пользовался чипом. Надо было набраться смелости и проткнуть его великолепное плечо. Виталик нашел инструменты и выбрал самую тонкую отвертку, чтобы Андрей не сильно пострадал. Прокрался в спальню и узрел лежащего бисёнена в свете луны. Прицелился, зажмурился и ткнул.

— Ты ебанат?! — Андрей вскочил и швырнул Виталика на ковер. — Ты что, думал, такой важный чип у меня в руке? Это усилитель!

— Не убивай меня! — взвыл Виталик. — Я больше не буду!

— Будешь! — бисёнен нашел набор для БДСМ и приковал Виталика цепью к трубе парового отопления.

— Ты фашист! — ныл Виталик. — Ты за все ответишь в Лионском суде! За семейное насилие теперь сажают!

Бисенен обещал засунуть эту отвертку ему в зад, если не заткнется.

Утром Андрей первым делом нажаловался Аннелизе, что Виталик пытался его трахнуть без его согласия. Насильник сидел на цепи и молчал. Он боялся отвертки.

— Можно поссать? — спросил он, когда Аннелиза отключилась.

— Щас, — бисенен начал рыться в огромном шкафу.

— Что ты ищешь? — не выдержал Виталик.

— Ну, такую хуйню с катетером и трубкой, вставляется тебе в уретру и ты как бы ссышь себе в рот, — объяснил Андрей. — Позволяет экономить влагу, как в «Дюне».

— Не зарывайся, уебок, — тихо сказал Виталик.

— Чего? — Андрей навис над ним.

— У таких ебанутых садистов всегда низкая самооценка, — нашелся Виталик. — Если ты над кем-то измываешься, значит, считаешь себя говном. И самоутверждаешься.

— Я не самоутверждаюсь, — обиделся Андрей. — Я подумал, это будет прикольно, когда ты сам себе в рот ссышь. Но если не хочешь весело проводить время, так и скажи. Зануда!

— Это ты зануда! Обсмотрелся эрогуро и строит тут из себя крутого! — Виталик уже боялся чихнуть.

— Ладно, ссы, — скомандовал Андрей.

Виталик терпел из последних сил.

— Да не ссы ты, ссы уже давай! — злился Андрей.

Виталик зажмурился, расслабил сфинктеры и ощутил, как что-то теплое скользит по его лицу. Он завизжал и открыл глаза. Желтая змея обвивалась вокруг его шеи, отрывалась и крутилась в воздухе. Бисёнен смотрел на него сияющим взором.

— Круто я умею, да? Как в Жожо! Водяной стенд!

— Он не водяной, — буркнул Виталик. — Ты не уважаешь мое достоинство, так что мне нассать на все твои умения.

Бисёнен чихнул, и золотой дождь пролился на Виталика.

— Извини, я не нарочно, — оправдывался Андрей. — Это ты меня отвлек своим тупым нытьем. Каждое такое действие требует целой серии сложнейших операций, нужно рассчитать сопротивление воздуха, направление волны, плотность жидкости и так далее. Нельзя вот так просто вживить чип и делать что хочешь. Я, понимаешь, год тренировался. Ну, когда ты шпилишь в фаркрай, а тебе приспичило, не будешь же ты делать под себя? Хочешь ссать — умей вертеться. Я для того и купил этот чип, чтобы ссать на дальние дистанции. Вот поэтому меня все зовут Голден Бой.

— Мне похуй, — Виталик отвернулся. — Мне вообще на тебя насрать. Между нами нет ничего общего, я никогда не буду твоим другом, так что подробности твоей жизни мне не нужны. Если смысл твоего существования — ссать кренделями, нам не по пути.

Бисёнен ушел на кухню, Виталик остался обтекать у трубы. Капли мочи вдруг поднялись в воздух, собрались в шар и ударились об стену. За окном хлынул дождь. Моча желтыми слезами стекала по белой стене, сливаясь в слова: «Боже, как все это заебало!».

— ЧМО тупое, — прошептал Виталик. — Ноль фантазии, только ебля и сортирные шуточки.

Цепь упала с его шеи, разомкнутое звено взлетело и начало хаотично царапать мокрую стену. Виталик ушел мыться. Намыливая член, он мечтал о доброй девочке, похожей на волшебницу Юкико с ее розовым кенгуру. Он уже представлял, как она печет ему печеньки в виде сердечек и кормит с ложечки омлетом, говоря: «Ааа!» После чего берет свой зефирный жезл и рвет на куски злобного мудака.

Пожалуй, это было не совсем реалистично. Виталик заменил печеньки на пампушки, а омлет — на украинский борщ. Девочка-волшебница раздалась в талии и облачилась во фланелевый халат.

Виталик обмотал чресла полотенцем и заглянул на кухню. Андрей плакал над свеклой.

— Все будет хорошо, — робко сказал Виталик.

— Нихуя не будет! — икнул бисёнен. — Я пробовал и так, и этак. Я поставил себе цель стать идеальной женщиной… которую все хотят… назло этой суке проклятой! Я поклялся, что у меня будет в тыщу раз больше парней! Все будут обожать меня! А ты ведешь себя как мудак! Ни хера не понимаешь! — Андрей вытер нос, прочертив алую полосу на щеке. — Даже ты, ничтожное ЧМО, не понял, какой я охуенный! А я так старался! Я смотрел курсы домоводства! Учился на заочке! Качал мышцу! Качал магию! Качал койны! Мне двадцать девять, и у меня нет ни одного настоящего друга! Я мог бы строить шаттлы, а вместо этого сижу в четырех стенах, смотрю бессмысленное говно, просираю время на игры и ссу кренделями! Меня хотят использовать как тупую самку! Как ходячий инкубатор!

Виталик попытался обнять его:

— Ты это… Я МГУ кончал заочно, только не помню уже ни хера.

— Уйди, — всхлипнул Андрей. — Мне от тебя ничего не нужно.

Виталик протопал в комнату и растянулся на кровати. Капли мочи на стене слились в слово «прощай». Андрей гремел дверцами кухонных шкафов — наверное, опять искал, чем унизить партнера. Виталик закрыл глаза и снова представил себе девочку-волшебницу Юкико. На этот раз она стояла раком, обмазанная сливочным кремом, и просила войти в нее.

— Твои фантазии убоги, как младшая группа детсада! — крикнул Андрей. — Подтяни подгузник, а то он у тебя уж больно свисает!

Виталик дрочил.

На кухне все стихло, потом что-то упало. Послышался хрип. Виталик продолжал дрочить. Спустив, он задремал. Когда он проснулся, дождь уже кончился, а на соседней стене оплывало слово «помоги».

Виталик побрел на кухню. Альфа-хиккан болтался в петле на фоне окна, придерживая веревку правой рукой. Виталик достал нож и полез на табуретку, чтобы освободить его.

— Дебил! — прохрипел Андрей. — Я не хочу рожать! Бери меня за ноги и тяни вниз! Видишь, у меня силы воли не хватает! Тело сопротивляется разуму!

На плите томился борщ. Виталик снял крышку, понюхал, помешал красное варево:

— А у нас есть сметана?

— Ну что ты за мудила?! — Андрей снова разрыдался.

Виталик налил себе полную тарелку, оторвал кусок багета и уселся жрать. Андрей все никак не мог отпустить веревку. Виталик налил добавки, наелся до отвала и сунул тарелку в раковину.

— Эй, а помыть?! — заволновался бисёнен. — Что ты за свинота?! Ты и у себя дома так делаешь?! Я тебе кто, домработница?! Взял и помыл!

Виталик влез на табурет и отвязал его.

Андрей кинулся к раковине и залил тарелку хлоркой.

— Есличо, я девственник. У меня хламидий нет, — сказал Виталик, наблюдая, как бисёнен драит фарфор щеткой.

— Ты бесчувственная скотина! — Андрей снова разрыдался. — Делаешь тут все для вас… а вам лишь бы критиковать. Даже помыть за собой не можете. Бесполезное, наглое мужло. Вы хуже баб! Я хочу всю жизнь прожить вдали от людей, в маленькой лесной хижине с собакой и котом. И добывать себе пищу охотой. Собирать грибы и ягоды. Нахуй вы мне не впились с вашим поганым сексом! Ненавижу!

— А интернет в этой хижине будет? — спросил Виталик.

— Будет, — всхлипнул Андрей.

— Тогда я с тобой.

— НЕТ! Там не будет интернета. Вообще никогда!

Виталик обнял Андрея, и бисёнен высморкался в его полотенце.

— Мы найдем этот лес, — обещал Виталик. — Найдем собаку и кота. И горячие источники. Построим хижину и онсэн. Я буду тереть тебе спинку. Только не плачь.

— Очень надо, чтобы всякие утырки терли мне жопу, — всхлипывал Андрей. — Мне нужно понимание, а не чтобы меня лапали.

— Я буду понимать. Я буду очень понимать, — обещал Виталик. — Ты можешь рассказать мне абсолютно всё.

— Шесть лет назад я встретил девушку, — начал Андрей. — Она работала стюардессой на внутренних японских авиалиниях. Всегда мечтал жениться на японке.

— Вот прямо так встретил? — удивился Виталик.

— На форуме, — уточнил Андрей. — Мы вместе шпилили в долбаный фаркрай. А потом обручились. Я послал ей кольцо с огромным сапфиром, под цвет ее глаз... Почтой России.

— А она оказалась бородатым мужиком из Саратова?

— Из Ростова, — всхлипнул Андрей. — А я, дурак, не верил, что в интернете девушек нет. Все мужики — твари поганые! Им от нас нужно только одно!.. А я, между прочим, инженер-конструктор! Я МГТУ кончал, с красным дипломом. Заочно! Я даже дипломную сам писал! Я рисовать умею! И тут меня стебет старое ЧМО с нулем интеллекта! Знаешь, как обидно?! Я не для того учился и работал над собой! Чтобы какая-то сволочь надругалась над моими чувствами!

— Все парни — мудаки! — согласился Виталик, гладя его льняные волосы. Мы не подпустим к нашему онсэну ни одно мужло. Только няшных трапиков. А натурасты, бабы и лжецы будут гореть в аду!

— Они смеялись надо мной! Все эти мудаки! Они говорили, что с моей рожей можно быть только пассивом! Что у меня характер бабский!

— У тебя очень мужской характер, — шептал Виталик.

— Представь себе, этот проститут, который живет за счет парней, говорит, что у меня характер бабский. Если я баба, то кто тогда он?

— Он шкура!

— Правильно, шкура! Шалава проклятая!

Виталик накормил обессилевшего Андрея борщом, сам помыл посуду и отвел бисёнена спать. Андрей вздрагивал во сне и сбрасывал одеяло. Аннелиза вышла на связь, взглянула на машущего руками Виталика и с понимающим видом отключилась.

Виталик проснулся от странных звуков. Сверло, скрученное из вертела для духовки, вгрызалось в дверь. Андрей обливался потом, налегая на ручку, обмотанную полотенцем.

— Какого хуя? — спросил Виталик.

— Я иду к нашей мечте, — объяснил Андрей. — Прямо сейчас.

— А мы не можем подождать месяц и легально пойти к нашей мечте? — Виталик зевнул.

— Мне не нужен друг, который не хочет бороться с системой! — объявил Андрей. — Давай, конформист! Отсиживай жопу, рожай быдло! Не тому нас учила Александра Коллонтай!

За побег им полагалось полгода в колонии общего режима, где мотали срок злостные педофилы. Виталик решил, что это лучше, чем роды. В колонии будут вкусно кормить и показывать порно на общем вечернем сеансе, а дома придется рожать и нянчить рабочие руки. Он стянул с кровати простыню и накидал в нее разные нужные вещи. Вышло тяжеловато. Он переложил часть барахла в пододеяльник. Андрей уже закончил с дверью и ждал его. Гремя деревянными сандалиями, они побежали к лифту.

Против ожидания, их никто не преследовал. Даже ошейники, которые должны были сработать при удалении на километр, не светились и не издавали звуков.

— Может, они изменили дальность? — рассуждал Андрей, сидя в кустах на бульваре Кочаравы. — Или просто забыли ввести данные?

— Есть мнение, что на нас просто забили, — ляпнул Виталик. — Никто не будет следить за каждым хикканом двадцать четыре часа в сутки. В собесе думают, что мы ебемся, поэтому не беспокоят.

— Как они смеют так думать! — взволнованно шептал Андрей. — Я не из тех парней, которые легко доступны! Я девственник! Я прямо щас пойду к ним и скажу, что мы не ебались!

Виталик удержал его за пояс:

— Позволь тебе напомнить! Ты не так давно говорил, что вызывал эскорт. Значит, либо ты не девственник, либо это твои фантазии.

— Вызывал! — крикнул бисёнен.

— И?

— Я заказал красивого мальчика. Приехал бородатый мужик в матроске!

— И?

— Получил пару палок. По голове! — смущенно сказал бисёнен.

— Он или ты? — злорадствовал Виталик.

— Буду краток: с того дня я начал качаться. Слушай, жирный, ты задаешь слишком много вопросов.

По брусчатке пробежал разбуженный криками бисёнена кот. Это был грязный белый кошак, весь в репьях, налипших на густую длинную шерсть. Виталик заметил, что на спине у кота болтается какая-то большая нахлобучка. Кот сел рядом с урной-аннигилятором и принялся нервно вылизывать яйца. Нахлобучка откинулась назад, как полы плаща.

— Это лишние лапы, — прошептал Андрей. — У кота шесть лап! Четыре своих и два от приросшего к спине мертвого эмбриона! Таких котов всего трое в мире, один в Китае, другой в США, а третий в Брянске!

— Я уверен, такой кот приносит счастье, — прошептал Виталик. — Видишь, жизнь налаживается! Кот у нас уже есть!

— Ты знаешь, сколько в коте паразитов?! — бисёнен отпрянул, как будто Виталик уже был заражен ими. — Эхинококки проникают в мозг и в глаза. Их ничем не выведешь. Ничем!

— Ну смотри, какой славный котик! Я назову его Славик… Изяслав… Кис-кис-кис! Славик, ко мне!

Кот медленно приблизился к Виталику и потерся лишними лапами о его хакама.

— Славик, молодец! Киска-умница! — Виталик почесал его за ухом. — Мы тебя надрессируем, будешь ловить голубей на первое время.

Кот понимающе заурчал.

— А ты можешь читать мысли кошаков? — спросил Виталик, выбирая репьи из шубы Славика.

— Могу. Но этот ни хера не думает. Бессмысленная скотина.

— Всем охаё, товарищи сараривумен! — раздалось из динамика на столбе. — Начинаем производственную гимнастику! Кто отсиживает зад в душном офисе? Только не мы, казачки! Вспомним, как наши предки скакали по степи на коне, а по праздникам плясали вприясдку! Начинаем с бега на месте! Джотто маттэ, не забываем надеть спортивное кимоно!

— Блядь, я ненавижу радио, — простонал Виталик.

— Ёбаная смесь японского с нижегородским, — сказал Андрей. — Кстати, я читал «Горе от ума». Знаешь, кто такой Грибоедов?

По центру бульвара пробежала стайка школьниц в розовых клетчатых юбках и блузах с отложным воротником.

— Ноги на ширине плеч, наклоняемся вперед, ниже, ниже, девчонки, не бойтесь показать панцу! — вещало радио «Казачка».

— Присоединимся? — спрашивал Виталик, жадно глядя из кустов.

Школьницы уже делали «ласточку», стараясь задрать ноги как можно выше. Подтянулась толпа пенсионерок в махровых спортивных кимоно и пара теток в красных шелковых ципао. Андрей вылез из кустов, таща за руку Виталика. Они пристроились в последнем ряду, Виталик начал махать руками, пялясь то на юбки школьниц, то на мамку в ципао.

— Какой привлекательный молодой человек! — сказала бабуля в голубом кимоно.

Виталик зарделся и ответил, что всегда старается следить за фигурой.

— Вообще-то я киберспортсмен, — начал объяснять Андрей. — Я редко разминаюсь на улице, у меня очень напряженный график. Утром Фаркрай и Темные века, днем я тестирую новинки, вечером Проклятье Кошака, ночью Кровь Окаянного Пса. И, конечно, Голден бой, куда без него. Я сплю всего пару часов в сутки. Трижды представлял нашу страну на международных ЛГБТ-играх, ежегодно побеждал на универсиаде по Фаркраю. Если надо, могу и в танки, и в беспилотники.

— Это правильно, мальчик, — улыбалась бабуля в голубом кимоно. — Кто, если не киберспортсмены, будет защищать Родину?

— Вот так я и говорил нашему социальному работнику! — пыхтел Виталик. — А то «задроты», «тунеядцы». Кто, если не мы, ответит китайцам и СШП в день Армагеддона?

— Задроты? — тетка в красном ципао обернулась, вытирая потную шею. — Где задроты? Повбывала бы! Шпилят в свои окаянные псы, а потом позорят нашу страну своим пидерспортом. А мы в это время гнем спину на производстве!

— Дорофея, ну какое производство? Разве сидеть на кассе это производство? — пыталась ее урезонить бабуля.

— Да на кассе сидеть это еще хуже, чем кирпичи таскать! У меня после каждой смены спина отваливается. Слышишь, как хрустит? — Тетка начала изгибаться и махать руками, чтобы бабуля послушала, как хрустят ее суставы.

— С этого места поподробнее! Где задроты? Какие задроты? — спросила бабуля в персиковом кимоно. — Это правда, что задроты насилуют детей?

Виталик чувствовал, как пот капает с волос, струится вдоль позвоночника и стекает по ногам. Утреннее солнце и стыд жгли хиккана со всех сторон.

— Девки, здесь педофилы! — крикнула вторая тетка в ципао. — Вот эти два в юбкоштанах! Ишь, разоделись в наши шмотки, спермобаки проклятые! Приперлись объективировать честных женщин!

— Меня от тебя тошнит! — взвизгнул Андрей. — Уродина в китайском шмоте!

Дорофея попыталась заехать Андрею в лицо ногой, он отшвырнул тетку и нырнул в кусты. Виталик бросился за ним. Они перебежали проезжую часть и протиснулись в живую изгородь из стриженых туй. За ней простирался уродливый дикий газон с колкой степной травой. Вдали виднелись многоэтажки с пиксельной облицовкой.

— Выходи, насильник! — кричали тетки.

Виталик и Андрей мчались по газону. Прочные, как проволока, травинки цеплялись за гэта. Виталик сбросил сандалии, но без них стало еще хуже, как будто он шел по гвоздям. Вдали стрекотал геликоптер. Что-то белое мелькнуло в траве.

— Это кот! — обрадовался Виталик. — Он нас выведет, у него инстинкты!

— Ты меня бесишь! — Андрей перекинул Виталика через плечо, подхватил гэта и побежал в два раза быстрее.

— Не тяжело? — спросил Виталик минут через десять. — Ты уже в курсе, куда мы бежим?

— Подальше отсюда!

— Ты как баба, сперва делаешь, а потом думаешь!

Андрей сбросил Виталика на копну сена:

— Тысяча извинений, мы забыли спросить благородного дона про его высокоученый план.

В десяти метрах от них стояла живая изгородь из кустов барбариса, за которой начинался квартал бюджетной застройки. Андрей напряженно думал. Внезапно он лег и начал закидывать себя скошенной травой.

— Я хочу спать, — объявил он. — Я потерял много сил, нужно три часа на восстановление. Закопай меня так, чтобы хакама не торчали, а то с воздуха сразу найдут.

Через минуту бисенен уже храпел.

Стрекот геликоптера приближался, вскоре показалось и само ТС, низко летящее над газоном. Виталик закашлялся, когда его накрыло облаком инсектицида. Спящего бисенена вырвало на землю, его лицо опухло и покраснело. «Помрет», — понял Виталик.

Кот-мутант деловито подбежал к бисенену и укусил его перекачанное бедро. Андрей вскочил и задрал штаны:

— Проклятое животное! Теперь нужна сыворотка от бешенства! Все пропало!

На атласной коже бисенена выступили две капельки крови. Андрей пошатнулся и упал.

— Есть мнение, что котик спас тебя от отека Квинке, — сказал Виталик. — Думаю, кот лабораторный, на нем испытывали разные сыворотки, и он сам научился генерировать то, что нужно пациенту. Коты даже от рака лечат! Я читал в «Космо»… Славик молодец!

Кот довольно заурчал и принялся вылизывать яйца. Виталик осторожно выбрал репьи из его лохматой шкуры и как мог расчесал ее пальцами.

— Хочу жрать, — сказал бисенен.

Виталик подумал, что в новом квартале точно найдется пара фастфудов, где можно поесть, пока все фемки на работе. Но где взять деньги? Социальная служба, наверное, уже запросила блокировку счетов. Он вопросительно взглянул на Андрея.

— Чего? — буркнул тот, смачивая ранки слюной. — У меня от твоего чертова кота будет сепсис.

— Ты тупой пидор и баба, — подумал Виталик. — Спорим, ты сейчас не можешь читать мои мысли?

— Щас как дам в лоб, — неуверенно сказал бисенен. — Ты, наверное, думаешь про меня всякие гадости.

— Неплохая интуиция, — похвалил его Виталик. — Ты ведь потратил остатки заряда на тех теток, я прав?

— Не буду отрицать… — Андрей потер переносицу.

Виталик зашел сзади и пнул своего мучителя в правую почку.

— Давай, гиена, рви мертвого льва, — сказал Андрей, усаживаясь в позу лотоса. — Только такие ничтожные людишки, как ты…

Виталик пнул его в левую почку.

— Мразь! — Андрей разрыдался. — Я и без чипа могу свернуть тебе шею, но не делаю это просто потому, что я не такой садист и насильник, как ты! Сначала объективировал, как последнюю шлюху, теперь начал избивать!

— Так ты же сам… Ладно, не важно… — Виталик осторожно просунулся в живую изгородь. Он увидел коричнево-голубую многоэтажку с пекарней на первом этаже. На вывеске от руки было написано: «Гонконгские вафли».

— Хочешь вафлю? — спросил Виталик.

— Не смей! — воскликнул Андрей.

— Вафля не простая, а гонконгская, — объяснил Виталик. — Я, правда, не в курсе, что это такое, но китайцы говна не придумают.

— Ну ты и деревня! — авторитетно сказал бисенен. — Как я за них заплачу, если я разряжен? Хотя, конечно, можно зарядиться и в кафе…

Он перепрыгнул через кусты, Виталик потрусил за ним, брякая гэта и стараясь не наступать на больные места. Кот бежал впереди всех.

Пустое кафе было оформлено в стандартном «неповторимом стиле» готового бизнеса, который Виталик много раз видел в «Космо». Обычно неповторимый стиль различался основным узором, который наносили на все икеевские заготовки, от диванов и плафонов до салфетниц и подсвечников. Узор в свою очередь различался по тону и иногда по цвету. Только очень дорогие заведения могли себе позволить индивидуальный дизайн мебели и аксессуаров. В этом кафе была тема «Бамбук» с зелено-коричнево-соломенным цветовым набором. За стойкой зевала администраторка в голубом ципао, затканном желтыми хризантемами.

— Какая милая киса, — сказала она. — У нас с животными нельзя, придется оставить кису на улице в зообоксе. Или пристегните кису к велосипедной стойке, если у нее клаустрофобия.

— Это очень умная киса, — объяснил Виталик. — Он из лаборатории, может лечить бесплатно. Если у вас остеохондроз или аллергия, Славик поможет.

— Вам не удастся расплатиться услугами кисы, — администраторка напряглась. — Зарядиться тоже не получится.

— Послушай, сучка! — глаза Андрея налились кровью. — Сейчас ты мне дашь зарядку и испечешь две сраные вафли, иначе сильно об этом пожалеешь. Мне терять нечего! Я очень, ОЧЕНЬ известный обзорщик. Я напишу очень, ОЧЕНЬ плохой отзыв у себя в сториз. Ты в курсе, что такое бизнес с нуля?

— Проклятое мужло! — администраторка швырнула ему карточку с паролем и ушла печь вафли.

Виталик в это время устроился за столиком у окна и спрятал кота под диваном. Включился телевизор. Андрей плюхнулся на диван рядом и уставился на экран. Он вытащил из стены кабель магнитной зарядки, обтер его бактерицидной салфеткой из пачки на столе, понюхал и запихал себе в глотку, сдерживая рвотные позывы.

Шли новости. Виталик ощутил внезапную слабость и положил голову на стол, из оцепенения его вывел тычок под ребра.

— Нас ищут?!

— Ххххх! — Андрей ткнул пальцем в сторону телевизора.

— Киберспорт несовместим с материнством, — улыбаясь, говорила дикторка. — Сегодня утром один из участников социальной программы по улучшению демографии решил израсходовать накопленный совместно с партнером гигабайт на онлайн-игру «Темные века». Находясь на седьмом месяце беременности, Ярослав М. не учел опасности, которую таит в себе игра. Вступив в поединок со странствующим рыцарем, Ярослав получил мощный удар в область печени и упал с коня. Чрезмерные физические нагрузки на область таза привели к отслоению плаценты от стенок искусственной матки, бригада врачей из-за пробок прибыла слишком поздно, и родителя спасти не удалось. Ребенку на данный момент ничто не угрожает, он находится в детской реанимации. Заботу о малыше возьмет на себя администрация станицы… Борьба с клещами полным ходом идет в Краснодарском крае. Два миллиарда рублей потрачено на обработку местности с воздуха, на борьбу с вредителем брошено шестьдесят единиц техники. Людям, страдающим аллергией на инсектициды, рекомендуется…

— Вам вафли с чем? — крикнула администраторка.

— Мне с лососем, ему с колбасой, — крикнул бисенен, выблевав кабель. — И еще мне большой макиато.

— Понятно, — крикнула администраторка. — Макиато с сахаром или заменителем?

— Я в себя отраву не пихаю, это вы, бабы, сидите на сукралозе, — возмутился Андрей.

Администраторка вышла из подсобки. Вспыхнула панель кофемашины. Андрей уже было сунул кабель в рот, но схватился за голову и выбежал из кафе.

— Натыкают гаджетов куда попало, а потом воют, — радовалась администраторка. — Понимаю твое удивление. Конечно, чем сильнее сигнал, тем больше фонит устройство, чем ближе к мозгу, тем больнее. У меня, например, Содействие в правой ноге, а у твоего приятеля в левом желудочке его тупого мужского мозга. При этом мой радиус воздействия 15 метров, а его — всего 20.

— Извините, но я вас боюсь, — подумал Виталик. — У меня никогда не было никаких чипов и я без них прекрасно обходился. По-моему, ковыряться в чужих мозгах — это извращение.

— Зато наше общество стало более честным, справедливым и открытым, — возразила администраторка. — Кстати, советую вернуться, на зоне не посмотрят, что тебе сорок.

— Так я пойду? — подумал Виталик.

— Я уже сняла у твоего приятеля за вафли, можешь поесть, пока полиция не приехала.

— Блядь! — подумал Виталик.

Ствол молодой крымской сосны подлетел к витрине и уперся корнями в стекло, с корней валилась земля с кусочками асфальта. Панель кофеварки снова вспыхнула, дерево упало.

— Капучино? — спросила женщина.

— Пожалуйста, не вызывайте полицию! — попросил Виталик. — Мы же вам ничего плохого не сделали? Можно мы просто пожрем и уйдем? Видели в новостях про того мужика? Это же настоящее убийство!

— Сам же виноват, нехер было скакать в своем стиме.

Через кафе проплыл поднос с едой и приборами. На тарелках лежали огромные свертки из теста, напоминающего коричневый пуховик. Внутри одного виднелась колбаса с помидорами и чем-то белым, из другого торчали листья салата и розовые ломтики невиданной рыбы. Виталик ухватил тот, что с рыбой. Вкус ему не очень понравился, но он продолжал жевать, чтобы не досталось партнеру.

— Ах ты тварь! — крикнул бисенен. — Вы уже заодно? Не думай, за предательство срок не скостят!

Он вошел в кафе с газоблоком в руке. Голова красавца была замотана фольгой, вероятно из мусорного бака.

— Ёб твою хаха! — женщина метнулась в подсобку и заперлась там.

Андрей швырнул газоблок в барную стойку, посыпались бокалы. Он молча взял тарелку со второй вафлей, поставил на нее стакан с макиато и махнул свободной рукой Виталику. Тот поспешно забрал капучино и недоеденную вафлю.

— С бабами надо жестче, — Андрей мотнул головой, пытаясь поправить шапочку из фольги. — Я думаю, стоит совершить набег на магазин. Купим шлемы и нормальную обувь.

От фольги пахло запеченной свининой.

Они брели по пустынному кварталу с тарелками в руках, за ними неслышно следовал шестилапый кот. Жилой комплекс был совсем новый, в окнах некоторых квартир висели таблички «SALE». В середине двора стояли газовая заправка, пустой магазин и автомойка на пять боксов. Скрипели качели на детской площадке. Солнце поднималось все выше, липкая жара душила Виталика, громко стрекотали сверчки.

— Кстати, наша мечта неосуществима, — вдруг сказал бисенен. — Ну, насчет онсэна в лесу. Дело в том, что этот город находится в степи. Сосна Палласа очень плохо приживается, ей нужен Крым или Кавказ, где она растет в естественной среде. Та, которую я выдрал, была полумертвая… Я скоро оглохну от этих тварей, надо спиздить дихлофос.

Вдали крякнула полицейская машина. Андрей сунул в рот остатки вафли и выкинул тарелку со стаканом.

— Может, просто найдем работу? — спросил он с набитым ртом. — Я инженер-конструктор, если помнишь. Правда, не уверен, что хоть одна из моих разработок сможет взлететь. Нужно вспомнить теорию, потом практика… А брать они предпочитают малолеток без собственного мнения… У тебя какая специальность?

— Философия техники и гражданская авиация… Только я все забыл уже…

— Сгодится кофе наливать. Будешь как эта сучка. Спорим, у нее красный диплом? Сдавала ртом у припода на хате… И всего добилась. Свой бизнес, сильная независимая женщина. Управляет подносом. А главное — ей все равно полагается дотация. Можно работать в минус. Имитация деятельности, это просто мерзость. Допустим, она подняла жопу, донесла ее до кафе и за день заработала ноль, но это все равно работа. Если я целый день бегал в стиме и заработал штуки три, это не считается, потому что я официально не трудоустроен. Она для общества ценный и уважаемый член, а я виртуальное говно. Спорим, тот парень, который умер, зарабатывал больше, чем она? Мизандрия, вот как это называется!

— Можем тоже открыть кафе, — предложил Виталик. — Ты даже лучше готовишь.

— Во-первых, для мужчин дотации не предусмотрены, мы же класс угнетателей. Во-вторых, не для того я пахал в МГТУ, чтобы заниматься тупым механическим трудом.

Полисмобиль крякнул совсем рядом. Две рослые женщины в форме вышли и направились к ним. Виталик понял, что бежать глупо.

— Спасайся, — прошептал он. — Я задержу их.

— Берите меня! — бисенен сбросил одежду. — Жрите, радфемки проклятые!

Полисменки попятились. Андрей бросился за ними. Стражи порядка успели залезть в машину и поднять стекла, голый бисенен запрыгнул на капот и направил струю в лобовое стекло. Женщины зажмурились и завизжали. Когда упали последние капли, он спрыгнул, сделав сальто. Водительница включила сирену и медленно выезжала из квартала задним ходом.

— Он у тебя не такой большой, как ты думаешь! — крикнула с балкона старушка. — Щас как оболью с чайника! Ссаный акробат!

Оскверненный полисмобиль вдруг остановился и поехал вперед.

— Сдавайся, мужло! — раздалось из громкоговорителя. — Тебе все равно некуда бежать! Вокруг станицы степь! Ты не выживешь в дикой природе!

— Лучше сдохнуть, чем быть инкубатором! — крикнул Андрей.

— А он прав, — сказала одна полисменка другой. — Парень, мы тебе сочувствуем, но пойми: это наша работа. Никто не хочет быть инкубатором. Но без этого мы вымрем. Если ты патриот, если тебе не все равно, вернись и выполни свой гражданский долг.

— Ну так вот он я, берите! Но для этого надо выйти из машины! — Андрей помахал им членом. — То-то же, физическое превосходство мужчин над бабами не миф, а реальность.

Подбежала тетка из кафе, она несла погружной гриль, похожий на раскаленную шпагу.

— Эй ты, шапка из фольги! — крикнула она. — Еще кофе? Или пустим свинью на шашлык?

— ПОЙДЕМ ОТСЮДА, — отпечаталось в мозгу Виталика.

Сильные бритые руки подхватили его и потащили прочь. Полисмобиль мог легко проехать по степи, но дамы отправились в автомойку, громко обещая вызвать подкрепление.

За новым кварталом раскинулась степь с бледной выгоревшей травой и редкими деревьями. Дальше виднелось что-то свежее и зеленое, похожее на поле, если бы не паруса и непонятные летательные аппараты, похожие на дутые парашюты. На горизонте чернели разрушенные многоэтажки старого города. Андрей тащил Виталика минут двадцать, затем силы оставили его.

— Дай штаны, — сказал Андрей, приминая траву и пытаясь лечь поудобнее под высоким деревом. — У тебя рубаха длинная.

— Тебе и так хорошо, — ответил Виталик. — Тут все равно никого нет. Кстати, что это за ягоды там, наверху?

Темно-бордовые ягоды, похожие на малину, змейкой поехали в рот бисенена.

— Это шелковица. Мне все равно не нужны штаны с твоей вонючей жирной жопы. Мне нечего стесняться, мое тело идеально. Хочешь жрать — собирай сам.

Большой листок прилип к чреслам Андрея. Через минуту бисенен уже храпел.

— Тоже мне, Аполлон, — Виталик пнул ствол невиданного дерева. Ягоды посыпались в траву. Виталик подобрал и съел несколько штук, снял белое нижнее кимоно и укрыл партнера.

Солнце уже пекло вовсю, дул сильнейший ветер, над степью поднялся мираж в виде сверкающей полоски воды. Виталику стало страшно, он решил, что они умрут от обезвоживания. Через час над ними низко-низко пролетел геликоптер все с теми же химикатами. Шестилапый кот возник буквально из ниоткуда и укусил ногу спящего. Андрей вскочил:

— Как эта тварь сюда попала? Ты его нарочно подучил меня кусать? Мелкая, низкая месть ничтожного человека!

Виталик не удостоил его ответом.

Андрей надел кимоно, Виталик остался в хакама и хаори, теперь было уже не так жарко.

— Что ты такое? — спросил Андрей, взяв кота за шею и подняв над землей.

— Поставь меня на землю, — сказал кот. — Вам лучше вернуться. Здесь кончается зона обслуживания. То, что вы видите, фелиноид с набором лекарств и вакцин. Ты аллергик. У Виталия цирроз печени и кардиомегалия.

— А если я откручу тебе башку? — спросил Андрей.

— Умрешь, — ответил кот.

— Это именно то, чего я хочу, — бисенен выпустил кота, животное взлетело на дерево. — Эй ты, шерстяная тварь! Нас вообще хотят поймать или нет? Или вы там в вашем собесе просто издеваетесь над двумя несчастными парнями, которые не могут найти свое место в жизни?.. Что ты такое? Ты кто-то из бабья? Я тебя вообще знаю?

— Я не вправе разглашать эту информацию, — сверху посыпались ягоды, листья и мелкие веточки, кот пытался лечь поудобнее. — Поверь, вам некуда бежать. Там нет электричества и пресной воды. Вы оба бесполезны. Кстати, полицию вызвал не я, это была гражданская инициатива на местах.

— Не верю! — бисенен высоко подпрыгнул и схватил кота за хвост. Кот отключился и повис у Андрея в руке.

— Просто оставим его тут, — растерянно сказал Андрей. — Как думаешь, нас ищут или нет? Или всем плевать?

— Всем похуй, — ответил Виталик. — Но кота нужно взять с собой. Я без карсила долго не протяну.

— Как, блядь, оно открывается? — Андрей, уложив кота на траву, искал зазор в его шкуре. Потянул за лишние лапы, они разъехались в стороны, обнажив стальной каркас с ампулами внутри. Маркировка была сделана на девангари.

— Я только японский учил, — сказал Виталик.

— Застегни мой чехол, — сказал кот. — Я врач неотложной помощи, меня ваш соцработник вызывала.

Виталик с опаской пощупал края шкуры, в них было встроено что-то твердое, шкура сомкнулась сама собой. Он понял, что это магнитная застежка. Лишние лапы поднялись и развернулись в большие крылья. Кот повернул в сторону жилого квартала, разогнался и полетел, приподнявшись над полем сантиметров на пять. Трава за его хвостом расходилась волнами.

— Двуличная тварь! — бросил Андрей ему вслед. — Так убедительно косил под настоящего… Даже яйца вылизывал. Все они врут, что заботятся о тебе, а на самом деле им нужно только одно. Сделать тебя марионеткой правящего режима. Заставить платить рублями вместо крипты. Покупать российское барахло. Смотреть тупые передачи. Я их давно раскусил!

Кот поймал потоки воздуха и набирал высоту, теперь он был похож на белую сову. Он парил над полем, словно выискивая свою жертву.

— Я бы тоже так хотел, — сказал Андрей. — Улететь от этой гнусной реальности. Как Илон Маск.

Долетев до ближайшей крыши, кот уселся на ней, некоторое время его крылья еще можно было разглядеть, потом он сложил их и пропал из виду.

— Пошли, — скомандовал бисенен. — Лучше сдохнуть, чем быть рабом.

Он двинулся в сторону зеленого нечто, по которому плыли паруса. Ветер игриво приподнимал полы его кимоно.

— Ты щас как Навсикая из долины ветров, — подумал Виталик. — Такой же голожопый.

Андрей ничего не ответил, и Виталик понял, что он разряжен в ноль.

Они шли по степи около часа, Виталик весь просолился, как вобла, которую однажды привезли в подарок из службы доставки. Андрей снял кимоно и повязал им голову. Зеленое нечто было уже недалеко, ветер стих, паруса уплыли. На берегу росли одичавшие деревья с какими-то ягодами и плодами, кое-где стояли старые бытовки и заброшенные дома, за открытыми дверями бытовок виднелись почерневшие от плесени унитазы и душевые кабины. Рядом с домами на лавках валялись пожелтевшие и посеревшие подушки, полуистлевшие одеяла и покрывала. Поскрипывали деревянные рамы. На поваленных оградах лежали сломанные ураганом деревья. Над крышами висели обрывки проводов. Ржавые трубы арками возвышались над остатками ворот и калиток.

— Здесь жить нельзя, — прервал долгое молчание Виталик.

— Вали, — ответил Андрей. — И я тебе докажу, что можно. Если раньше от родов не помрешь.

Андрей обследовал каждый дом на предмет плесени, дыр в кровле, наличия/отсутствия стекол в окнах. Открывал краны, приглядывался к электросчетчикам, осматривал и нюхал плиты, словно надеясь, что заброшки еще снабжаются газом.

Беглые хикканы отдыхали на большом дворе со штабелями давно посеревшего бруса и газоблоков. Владельцы, видимо, хотели возвести на участке второй дом или мини-отель и уже залили фундамент, но что-то пошло не так. Посреди двора стояла беседка с кирпичной печью, крепкими скамьями, столом и почти целой черепичной крышей. Андрей улегся на скамейку, подложив локоть под голову.

— Они все погибли, — сказал Виталик. — Смотри! Вот тут их жахнуло взрывом!

На закопченном фасаде виднелись серые силуэты людей, закрывающих лица руками.

— Это граффити, придурок, — ответил Андрей. — Картинки, нарисованные баллончиком с краской, как любительская манга, только на стене. Но что-то здесь точно произошло. Людей, которые здесь жили, явно больше нет. Возможно, эпидемия либо газовая атака. Меня напрягает только отсутствие скелетов. Возможно, тела забрал карательный отряд.

— У этого проклятого государства все возможно, — кивнул Виталик.

— Кажется, этот дом сохранился лучше остальных, — промолвил Андрей. — Тут большие запасы горючих материалов. И есть колодец.

— Я знаю, это такое место, где древние добывали воду, — кивнул Виталик.

— Это вон та бетонная срань у забора, — объяснил Андрей. — Там глубокая как бы шахта и на дне вода.

— Уверен, что не канализация?

— Абсолютно. Здесь нет и быть не может канализации, везде выгребные ямы. Я буду спать, охраняй меня. Вечером поменяемся.

Бисенен отключился, через несколько секунд он уже храпел, приоткрыв рот и свесив правую руку на траву.

Солнце клонилось к закату, над водой повисли серые облака, ни одна травинка не шевелилась. В это время Виталик обычно заваривал пятый дошик и открывал третью бутылку пива, а по праздникам и выходным наворачивал пельмени «Хозяин Алтая» с почти натуральной сметаной. Невыносимо хотелось жрать. Он вспомнил, что беременным, вроде, полагается усиленное бесплатное питание.

— Предатель, — прошептал Андрей. — Не отдавай меня им…

— Я думал, ты разряжен, — сказал Виталик.

— В ноль, — подтвердил Андрей. — Обычное логическое мышление. Сейчас ты надеешься навернуть дошик или пельмешки, залить это говно пивасом и передернуть на свои вонючие моэслайсы. Я вижу тебя насквозь.

— Так я пойду? — Виталик встал, опрокинув скамью.

— Вали. — Андрей лежал, прикрыв лицо ладонью.

Виталик подошел к трехэтажному дому, подергал дверную ручку и не смог открыть. Заглянул в окна. Осмотрел большую емкость непонятного назначения с высокими бортами, внутри которой лежали сломанные ветки и сухие листья. Побродил вдоль забора, срывая одичавшую мелкую малину и крыжовник. Разглядел в темном углу листки земляники. Пнул ствол тутового дерева за забором, набрал в траве белых и розоватых перебродивших ягод. Нашел помойку, а там — несколько пластиковых ведер, садовый шланг, канистру и, что самое важное, — большой моток шпагата из стекловолокна, пожелтевший, но еще годный. Виталик рылся в помойке до заката. Его добычей стали швабра, половинки ножниц из нержавеющей стали, три больших ножа, тронутых ржавчиной, но еще вполне острых, и деревянный ящик с инструментами. У дороги он нашел упаковку с новыми тарелками и стаканами, столовые приборы и нечто в непромокаемом чехле, на котором было написано «Nordway». Все эти сокровища он принес партнеру. Он даже привязал камень к пластиковому ведру, набрал воды и помылся.

Андрей проснулся, похвалил Виталика за смекалку, одним рывком открыл дверь дома и пригласил партнера внутрь. Там не было ничего, кроме голых стен и мешков со стройматериалами. Дождь уже барабанил по крыше. Андрей первым делом раскатал на полу утеплитель и расстелил на нем ту непонятную штуку, объяснив, что это спальный мешок — лучший друг туриста. Лежа на спальнике, Виталик наблюдал, как Андрей осматривает предметы, найденные в доме. Уже совсем стемнело, но Андрей сделал факелы, как в «Темных веках».

— Как я и думал, это насос для воды, — радостно сказал Андрей. — Скажу больше, у нас есть бензиновый генератор. Считай, онсэн уже готов, только я еще не придумал, как воду греть. Видел во дворе бассейн из композита? Надо выкопать яму, выровнять дно и погрузить его туда до половины. По краям оставить зазор, чтобы зимой не раздавило. Сверху сделать настил. И все.

Виталик проснулся от шума во дворе: Андрей отмывал онсэн из шланга, возя шваброй. Яма была уже готова, по голой спине бисенена струился пот, кристаллики соли сверкали на плечах. Ноги Андрея были все перемазаны рыжей глиной. Издав боевой клич, бисенен один перетащил бассейн в яму по пологому спуску, выровнял края и кинул внутрь шланг. Пока лилась вода, Андрей перемешивал цемент и укладывал вокруг бассейна газоблоки. Получалось что-то вроде ступенек. Зазоры он аккуратно засыпал песком, стараясь не попасть в чашу.

— Очень хочется жрать, — сказал Андрей, когда солнце снова клонилось к закату. — Нормальный парень догадался бы набрать мне ягод или наловить рыбы. Но это не про тебя.

— Ягоды не помогут, — авторитетно сказал Виталик, с которым уже случились два голодных обморока.

— Что это? — Андрей указал в сторону города. — Я думаю, нам лучше спрятаться.

Свет дальних фар горел в степи. Хикканы выбежали со двора и спрятались за помойкой. К дому подъехал джип службы «Кики» с красным бантиком на крыше, оттуда вылез хорошо знакомый Виталику качок и начал выгружать коробки с продуктами. Распахнулась задняя дверь, на траву спрыгнул шестилапый кот. Он сразу направился в сторону помойки.

— Как самочувствие? — осведомился кот. — Приступы не беспокоят? Как продвигается процесс адаптации?

— Мне просто интересно, — начал Андрей. — Просто интересно, есть ли в этой стране уголок, куда не лезут социальные службы?

— Сомневаюсь, — ответил кот. — Безопасность и здоровье наших граждан приоритетны для работников социальной сферы. Мы одобряем ваше начинание: очень хорошо, когда молодые люди сами обустраивают мир, а не живут на всем готовом. Я вижу, как растет ваша взаимовыручка, как повышается социальная ответственность. Кстати, как вам спальный мешок? Второй нужен или предпочитаете лежать, тесно прижавшись друг к другу?

— Хочу ортопедический матрас, — мрачно сказал Андрей. — И компьютер с игровым шлемом, перчатками и датчиками движения. И генератор в три раза мощнее. И красивого парня, а не это ЧМО. И еще я хочу знать, что ты такое. Ты следил за нами? Ты извращенец? Тебе это доставляет удовольствие?

— А фильтр для бассейна ты хочешь? — перебил его кот.

— И нагреватель.

— А волшебное слово? — прищурился кот.

— Пожалуйста, — сказал бисенен, глядя в сторону. — Мне на самом деле ничего не нужно. Хватит за мной следить. Каждый человек имеет право сам распоряжаться своим телом. Просто забудьте про меня, окей? Я прекрасно жил без вас и вашей соцзащиты. Я сам зарабатывал на играх. Даже налоги платил.

Виталик, не вступая в дискуссии с котом, пробежал во двор и принялся исследовать коробки. В первой он нашел пирожные, пиццу, безалкогольное пиво, три термоса с кипятком, чайные пакетики, горячие пельмени и заветный дошик. Во второй — мясные консервы и готовый шашлык, который нужно было только разогреть. В третьей — универсальное зарядное устройство новейшей модели, такое тяжелое, что он еле мог его приподнять.

Андрей за забором громко переругивался с котом. Виталик притащил одну из скамеек обратно в беседку и сел ужинать. Курьер съел предложенный ему кусок пиццы и уехал.

Красный от злости Андрей вбежал в беседку:

— Жри, продажная свинья! Я объявляю голодовку. Они не получат мое тело!

Кот мягко запрыгнул на стол:

— К сожалению, я не могу разделить с вами трапезу, но рекомендую поесть: следующая доставка будет через двое суток.

— Меня тут уже не будет! — заявил Андрей. — Вы меня не найдете.

— Не забудь снять передатчик, — напомнил кот. — Вместе с головой.

Андрей взял эклер и молча начал жевать. Было уже темно, и зеленые глаза кота освещали беседку.

— Я тоже иногда купаюсь, — сказал кот, ни к кому особо не обращаясь. — У нас в ИТК бассейн 50 метров. Конечно, душевая — место не для слабонервных.

Ему никто не ответил.

— Я благодарен государству за предоставленную мне возможность вести нормальную жизнь хотя бы наполовину… Такие дела… Ну, сладких снов… — кот отключился.

Кругом стояла непроглядная тьма. Было очень тихо, Виталик даже слышал, как Андрей глотает, как потрескивают его челюстные суставы.

— Эй ты, животное, — вымолвил, наконец, Андрей. — Ты говорил, что врач. А на самом деле, получается, зек?

Глаза кота снова вспыхнули зеленым, освещая беседку. Он сел, обернув лапы хвостом, и поднял правую лапу с длиннейшими когтями. Андрей невольно отодвинулся и сунул в рот средний палец, вымазанный в креме.

— Во-первых, я врач, — презрительно сказал кот. — Да, было дело, пришлось осмотреть несколько подростков на предмет внутреннего кровотечения. Но только с их согласия. Во-вторых, я не виноват, что у этих мальчиков оказались ебанутые родители. В-третьих, мой сокамерник передает тебе привет. По-моему, он на тебя запал.

— Я не такой, — смутился Андрей. — А сколько ему лет? Он красивый?

Кот снова отключился. Внезапно он дернулся, один глаз загорелся зеленым, другой красным. Левая лапа кота непроизвольно потянулась к лицу бисенена.

— Идиот, прекрати немедленно, — сказал кот, кривя пасть. — Извини, малыш, он хотел сунуть руку тебе в рот. Это недопустимо.

Правая лапа кота ударила левую.

— А вдруг он согласен? — сказал кот другим голосом. — Меня зовут Иван, мне тридцать пять, специальность инженер-программист. Отбываю за порно с малолетними трапами. Хочешь в видеочат?

— Давай, — оживился Андрей.

Кот зажмурил один глаз, на широкой кирпичной трубе появилось изображение подкачанного брюнета с тонкими бакенбардами. Сокамерник помахал бисенену.

— Кстати, малыш! — сказал кот. — Посмотри в коробке под столом, там для тебя подарок.

Бисенен вытащил коробку и обрадовался, нащупав ткань. Одежда оказалась нарядом горничной цвета морской волны. К платьицу и белым чулкам прилагались черные туфельки и повязка на голову.

— Думаю, на тебя хорошо сядет, — сказал сокамерник кота. — Ну-ка, примерь.

Виталик ожидал, что красавец возмутится и пошлет зеков на хуй, но Андрей тут же начал натягивать чулки, сославшись на то, что ему холодно. Через минуту он уже сидел на столе в неизвестном косплейном наряде и кокетничал с Иваном.

Виталик кашлянул:

— Так я пойду?

— Да, сделай одолжение, — сказал кот. — Это зрелище не для омежек.

Виталик еще долго наблюдал в окно, как Андрей в лучах кошачьего проектора пытается поставить стакан с кока-колой на свой эрегированный член.

— Шлюха! — крикнул, наконец, Виталик. — Где твоя мужская гордость?

Он подбежал к беседке и получил под зад ногой в белом чулке.

Красавец в платье с заляпанным подолом спал до полудня. Потом он постирал свой наряд и повесил сушиться на забор, попробовал воду в бассейне, пожаловался, что она все еще холодная, и несколько раз проплыл туда-сюда. Кота во дворе уже не было — поднялся сильный ветер, и фелиноид улетел к другим пациентам. Партнеры не разговаривали. Порывшись в коробках, Андрей нашел кроссовки и шорты. Надев все это, он с немыслимой скоростью убежал к огромному зеленому водоему, который виднелся за деревьями. Виталик последовал за ним, преодолев насыпь с рельсами.

Зеленые волны колыхались до самого горизонта, бисенен разделся и прыгнул в воду, так что Виталик испугался. Возможно, красавец после вчерашнего испытывал мучительный стыд и хотел покончить с собой? Андрей скрылся из виду. Виталик немного поплескался в мутно-зеленой жидкости и заметил неподалеку старушку, которая копала что-то черное со дна. Бабуля складывала черную жижу в пластиковое ведерко, после чего легла на берегу и начала себя обмазывать. Виталик решил, что это приносит пользу, не зря же бабуля дожила до столь преклонных лет. Он тоже достал со дна кусок черной жижи, намазался и лег на песок.

Рельсы загудели, послышался длинный свисток. Виталик впервые увидел настоящий поезд, а точнее, один моторный вагон. Наверное, в других не было необходимости. Электричка остановилась, на насыпь спрыгнули восемь мускулистых девиц в гидрокостюмах, они вынесли пластиковые доски, паруса и непонятные орудия в брезентовых чехлах. Виталик почуял опасность. Девушки долго распаковывали свои орудия, разматывали стропы невиданных летательных аппаратов. Наконец одна из них подняла в воздух большого змея и уплыла на доске. Вернулся мокрый и злой Андрей, который пожаловался, что тупая пизда чуть не разбила ему башку. Спортсменки сделали Андрею замечание, но бить его не стали. Вскоре они все уплыли, оставив хикканов в обществе старушки.

— Извините, бабушка, — обратился к ней Виталик. — А где все? Ну, то есть где все остальные? Что за катастрофа здесь произошла?

Старуха молча зашла в воду и принялась смывать черную грязь.

— Только не обижайся, но я пойду в тюрьму, — сказал Андрей, глядя мимо Виталика. — Во-первых, там даже больше игр, чем я мог купить себе дома. Во-вторых, я смогу поддерживать хорошую физическую форму. Ну и у них каждый вечер групповуха с красивыми парнями. По-моему, это лучше, чем торчать одному.

— То есть ты хочешь, чтобы тебя пускали по кругу, — кивнул Виталик. — Ради этого ты учился на конструктора космических аппаратов?

— Роскосмоса больше нет, — тихо сказал Андрей. — Тупые пёзды решили, что надо увеличить расходы на социальную сферу. Короче, план такой. Мы сдаемся, сидим шесть месяцев и каждый возвращается к себе. Может, еще Ивана выпустят по УДО. Правда, он симпатичный?

— Обычный педофил, — фыркнул Виталик. — Не понимаю, что он в тебе нашел.

Ветер усилился. Андрей щурился, чтобы песчинки не попали в глаза. Желтый тростник гнулся, хлопали железные кровли сараев на берегу. Со стороны города плыли дождевые облака.

— Интересно, я могу отказаться от гражданства? — спросил Андрей. — Хотя нет, в ЕС можно сесть даже если просто посмотришь на бабу, а она в короткой юбке. Как же я их ненавижу…

— Я тоже их ненавижу, — Виталик осторожно обнял его голые плечи.

Андрей разрыдался. Хлынул теплый дождь. Тропинки превратились в русла широких ручьев, за пеленой воды не было видно деревьев и ближайших домов, разноцветные змеи и паруса исчезли.

— Мне некуда бежать, — шептал Андрей. — Везде одно и то же.

Виталик неловко ухватил его член.

— Быстрей давай, дрочишь как пенсионер, — Андрей взял его руку в свою. — Знаешь, я просто попробую распилить этот ошейник. Если он взорвется, хуже не будет.

— Интересно, что с теми бабами, — спросил Виталик через пятнадцать минут, когда у него онемела рука.

— Я точно не поплыву их спасать. Тупые фем-животные, нах они сдались?

Послышался громкий хлопок, змей упал на воду, и девушка с трудом вылезла на берег, таща доску одной рукой и змея — другой. Она злобно взглянула на однополую пару и села рядом на песок. Андрей продолжал дрочить рукой Виталика. Девушка напряженно смотрела, как он это делает, и даже сняла небольшое видео на память.

— Я не смогу кончить, — шепнул Андрей. — Пошли отсюда.

Остальные девушки вернулись на берег и тоже разглядывали голых хикканов.

— Может, трахнем того, который красивый? — предложила жирная девица в голубом костюме.

— Возьмите меня! — крикнул Виталик. Но его никто не взял.

Андрей натянул шорты и вылил воду из кроссовок. Девица в голубом попыталась ухватить его за зад, остальные столпились вокруг. У красавца не стоял. Женщины повалили его на песок, одна перевязывала пенис, пытаясь вызвать приток крови, другая угрожала пустой бутылкой. Хиккан не отбивался, он знал, что это могут расценить как превышение мер самообороны.

— Отпустите нас, пожалуйста, — тонким голоском сказал Виталик. — Мы трансгендеры… Она уже чувствует себя женщиной, поэтому вы ей не нравитесь!

— Как мужло может чувствовать себя женщиной? — возмутилась девица в синем костюме с черными вставками. — Ты не баба, а обычный психбольной. Мы таких сразу пиздим, чтоб не лезли в наши женские толканы.

— Как вам не стыдно! — старушка с ведерком ковыляла к ним со всей возможной скоростью. — Сейчас же отпустите мальчика!

— Бабуля, хромай отсюда! — сказала девица в голубом.

Старушка швырнула ведро с грязью ей в голову, девица упала на песок и, видимо, ушибла копчик. Они долго переругивались, в итоге девица в голубом извинилась и обещала не насиловать мужло.

Когда хикканы добрались до дома, Андрей уже кашлял. Он закутался в спальный мешок и попросил налить ему чего-нибудь горячего. В окно постучали. Жируха в голубом вывела помадой на стекле свой номер и сердечко. Андрей поперхнулся чаем.

— Меня зовут Люба! — крикнула она. — Я еще вернусь!

Виталик нашел туалетную бумагу и принес бисенену вместо носовых платков. Андрей все время жаловался, что ему холодно, хотя его тело стало очень горячим. Сам Виталик никогда еще не болел, поскольку ни с кем особо не общался. В «Космо» он читал, что болезни бывают заразными, поэтому сотрудники социальной сферы проходят жесткий санитарный контроль. В горле появилось неприятное, скребущее ощущение. Сейчас им очень пригодился бы кот с его лекарствами, но кот не приехал. Весь следующий день лил дождь, во дворе было уже по щиколотку, Виталику приходилось соскребать комья глины с ног, чтобы не наследить на полу. Он ждал кота, кормил партнера и трогал его горячий лоб. Из носа у Виталика текло, живот болел, от сырости ломило кости. Андрей временами бредил — бесполезный чип в мозгу реагировал на высокую температуру. Помогали пакетики с холодной водой из колодца, которые Виталик плотно завязывал и клал ему на лоб. Уже стемнело, но кот не появился. Виталик разговаривал со своим стальным ошейником, надеясь, что его услышат и пришлют помощь.

В полночь раздался стук по стеклу. Виталик зажег факел и выглянул в темноту. Черный ворон влетел в дом. Он расстегнул «молнию» на спальнике Андрея и бесцеремонно долбанул красавца в зад. Затем настиг Виталика и больно клюнул в руку.

— Борис не придет, — объявил ворон. — После того, что вы тут устроили, он лишен права на непрямое присутствие и помещен в одиночную камеру.

— Так ему и надо! — воскликнул Виталик. — Извращенец проклятый!

— Шучу, фелиноид в такую погоду не взлетит, нужны настоящие крылья. У меня три машины — ворон, кот и летучая мышь. Нетопырь, конечно, самый удобный, но аккумуляторы — дрянь. Зато, допустим, если у кого-то инфаркт, он пролезет в вентиляцию или в приоткрытое окно. Кота я люблю больше всех, за то, что он мимимишный. Ворон пугает пациентов и слишком похож на обычного ворона, в эту модель иногда стреляют.

— А Ваня ничего не хочет мне сказать? — подал голос Андрей.

— Боюсь, что нет, — ворон вылетел в открытую дверь.

Сквозь сон Виталик слышал, как Андрей хлюпает носом и тихо матерится. Утром у бисенена сел голос, и он шепотом ругал хуемразей. Вечером он попросился домой. На дикой территории было сыро и холодно, еда кончалась, чувствовал он себя все хуже и хуже.

— Может, еще потерпим? — предлагал Виталик.

— Я хочу умереть, — отвечал Андрей. — Если это единственный способ неповиновения режиму — я сделаю как тот парень. Хочу, чтоб ты видел их гнусные рожи, когда они будут врать, что заботились о нас. Хочу, чтоб ты посмотрел в глаза двуличного кошака. И сраной Аннелизы, которая мне внушала, что я девка.

Кот явился в четыре утра, его шерсть стреляла электрическими искрами.

— Слишком много вызовов, — извинился он. — Дефибриллятор требует большой мощности.

— Хочу ребенка, — сказал Андрей. — Но не от жирного, он алкаш, у него печень больная. У вас там нет непьющего красивого парня, который мне поможет? Он еще не понял, что я — его судьба?

— Видишь ли, мальчик, — кот положил лапу ему на руку. — Мы в ИТК все как одна большая семья. Боюсь, что твой характер не соответствует нормам нашего сообщества. Ты умный, красивый, очень талантливый. Я искренне верю, что у тебя все получится с мужем.

Огни геликоптера прорезали сумерки, глаза Виталика слезились то ли от яркого света, то ли от обиды. Через полчаса он уже лежал на продавленной койке в своей однушке. Впервые в жизни ему не хотелось играть, что-то смотреть или общаться в войсе. Аннелиза пыталась связаться с ним, но Виталик обесточил квартиру.

В двенадцать дня он впервые включил приложение «карты», нашел ту закусочную, где пекли гонконгские вафли, и отправился туда пешком. Путь занял полтора часа, иногда Виталик терял направление и спрашивал, как пройти, сжимаясь под ненавидящими взглядами баб всех возрастов. Полисменка на бульваре Кочаравы проверила его айди и спросила, как ему удалось зайти так далеко.

— Я уже социализирован, — наврал Виталик.

Его пособие было не большим, но и не таким уж маленьким. Без доставки и ежедневной платы за стим у Виталика скопилась приличная сумма на счету. Он даже купил по дороге новую черную футболку и шорты, а тельняшку выкинул в урну. Горло уже не болело после третьей инъекции. Виталик не потел и не задыхался, хотя было довольно тепло и даже жарко. Программа явно принесла ему пользу. Он даже решил не вызывать больше службу доставки, а закупаться в «Девяточке», хотя там всегда полно женщин. Он обошел поле, свернул у заправки, ощутил в воздухе вонь биогаза и зашагал к кафе. У входа он встретил все ту же тетку в красном кимоно и полушлеме, она усиленно махала руками и бежала на месте. Звякнул колокольчик, она остановилась и сняла с головы устройство.

— А, это ты… Уже беременный? Даже погулять отпустили?

— Что значит «отпустили», нахуй я никому не нужен, — Виталик прошел внутрь и сел у окна. — Мне как в прошлый раз, пожалуйста. С лососем и этой белой штукой.

В служебном помещении включился свет, а в зале — телевизор. Передавали новости киберспорта. Известный на всю страну Голден Бой объявил о приостановке карьеры в связи с уходом в декрет. Минувшим утром он отказался от ежегодных ЛГБТ-игр в Саппоро, но обещал принять участие в весеннем чемпионате Великобритании. «Ну и дурак», — подумал Виталик.

Звякнул колокольчик.

— Отсоси, тупая сука, я разряжен, — сказал бисенен, упав на диван рядом с Виталиком. — Мне больше не нужен сраный чип для дополнения сверхспособностей.

Включилась кофеварка. Ни один мускул не дрогнул на теле Андрея. Красавец был облачен в черное кимоно с гербами хана Чошу и спортивные тапки с белыми подошвами. Его волосы были уложены в пучок, а из-за пояса торчала резиновая дубинка.

— Мне с черной икрой и сливочным маслом, — сказал он. — И большой стакан макиато. Кстати, я себя прекрасно чувствую без чипа и без игр. И особенно — без общения с так называемыми друзьями. Я их всех послал в игнор. И подал жалобу на Аннелизу — это она своей неправильной линией психотерапии поставила мою жизнь под угрозу.

— Ты уже? — подумал Виталик.

— Еще нет, — ответил Андрей. — Надо месяц не бухать. Сейчас мы пожрем, доедем до ИТК и все выскажем этой виртуальной твари.

Через полчаса к закусочной подъехало желтое такси. Дверь откатилась, и они забрались в прохладный салон. Машина ехала сама, периодически шумя, когда впереди попадались пешеходы. Преодолев пробки, такси свернуло на кольцевую, пронеслось мимо двух гигантских свалок и съехало с магистрали у длинного приземистого здания, похожего на отель, если бы не колючая проволока и пулеметные вышки.

— Райское место, — прокомментировал Андрей.

Они прошли КПП, где их встретила рослая девушка. Рука охранницы при обыске задержалась на заднице Андрея, он привычно вздрогнул.

— А вы у нас уже сидели? — обратилась девушка к Виталику.

— Какие наши годы, — пошутил хиккан.

Обыскивать Виталика охранница не стала. Они прошли через сканер, Андрей едва не закатил скандал по поводу харассмента, но Виталик зажал ему рот.

Пожилой охранник провел их в зал для свиданий, который напоминал обычную гостиную из «Космо».

— Да не хочу я с ним встречаться, — сказал кто-то за дверью.

— Ваня, будь мужиком, — послышался голос кота.

Вошли два зека в оранжевых кимоно. Виталик сразу узнал Ивана, который ИРЛ был шире, чем в проекции. Борис оказался высоким седоватым мужиком с шизофреническим взглядом и тонкими губами. Он был похож на соседа-педофила, который когда-то заставлял маленького Виталика сосать леденец и слизывать мороженое с его футболки.

— Ты подлая хуемразь! — Андрей ударил Ивана по щеке.

Охранник понимающе отвернулся. Из глаз Андрея брызнули слезы.

— Я понял, кто вы такие, — продолжал Андрей. — Ты просто разводишь пацанов на один раз, а ты, ебаный кошак, притворяешься девкой, а потом морально унижаешь парней, которые доверили тебе свои чувства. Это ты та самая Акико!

— Когда я сел, мне было скучно, — смутился Борис. — Кстати, всего два года осталось. На самом деле нет принципиальной разницы между тюрьмой и жизнью хиккана. Здесь даже лучше, потому что ты не можешь остаться один. И камера богаче моей прежней хаты.

Андрей вытащил из рукава одноразовые платочки и утер сопли.

— Ваня, обними меня, — попросил он. — Давай начнем сначала, я хочу от тебя ребенка.

— У тебя с головой не в порядке, — ответил Иван. — Мы просто слили через мессенджер. Это не дает тебе права считать, что мы пара.

— Вот правда, Ваня, мне его жаль, — сказал Борис. — Попробуй, вдруг понравится?

— Ваня, ты сам сказал, что я тебе нравлюсь! Возьми меня, и ты не сможешь оторваться! — Андрей повалил Ивана на пол и впился ртом в его губы, как будто хотел загрызть. Руки Ивана рефлекторно обхватили его талию.

Охранник в раздумьях тронул рукоятку шокера на поясе и снова отвернулся. Андрей уже сдирал с зека кимоно, трещала ткань. Охранник откашлялся:

— Может, вам пройти в приватную комнату?

Зек в разодранном кимоно поднялся с пола и увел посетителя в одну из боковых дверей. Виталик долгих сорок минут сидел в зале для свиданий, разглядывая пол, потолок и фрески на стенах. На фресках двое мужчин средних лет играли в шахматы то в беседке у озера, то на пляже, то в аэропорту, то на фоне московского кремля. Борис в это время управлял котом при помощи виртуального экрана с очень хорошим разрешением. Кот успел посетить старушку с бронхитом и ребенка, больного ветрянкой, после чего вернулся на станцию неотложки для дезинфекции.

Андрей вышел в зал, завязывая пояс хакама. За ним брел Иван.

— На меня как будто вертолет упал, — пожаловался зек. — Боря, пропиши что-нибудь от головы.

— И ты ничего мне не скажешь? — спросил Андрей, взяв его за порванный рукав.

— Мне жаль твоего парня.

Охранник вывел Андрея на улицу.

— Чего ты хотел, они же уголовники, — утешал красавца Виталик. — Им нельзя верить. Они тут все извращенцы и садисты. Только и умеют, что глумиться над красивыми парнями. Надеюсь, ты его как следует наказал.

— Я ему дал, и закроем эту тему, — Андрей нырнул в такси. — В этом мире скорби меня греет только одно: моим первым мужчиной стал не ты.

Через месяц они встретились у здания клиники. В приемном покое их ждал уже знакомый мужчина со взглядом маньяка — его выпустили по УДО.

— Я рад, что мне выпала честь оплодотворить легенду, — сказал он, пожимая руки Андрею.

— Давайте без дурацких шуток, — попросил будущая мать. — Мне было нелегко принять это решение, я пожертвовал ради него годом спортивной карьеры и не намерен терпеть унижения от животных.

— А я? — спросил Виталик.

— Ты будешь только дрочить, — успокоил его Борис. — После того инцидента мы снизили детородный возраст до тридцати. Чтобы исключить возможность гипоксии, отслоения плаценты и так далее.

Виталика отвели в комнату с белыми стенами и проектором и дали ему стаканчик. В эту же комнату набился весь мужской персонал.

— Дело в том, — оправдывался Борис, — что, ну, в общем, в научных целях детское порно смотреть можно. Это праздник для нашей больницы.

Остальные врачи дружно хихикали. Свет погас. Виталик почувствовал две руки на своем маленьком друге. Весь экран заняла фигура лоли с пикселями на причинном месте.

— Хочу яой, — сказал Виталик. — Со взрослыми высокими парнями. И чтобы пассив был блондин.

— Ну и дурак, — сказал кто-то.

Лоли на стене сменилась длинноволосым парнем в ошейнике с шипами и цепью. Пожилой извращенец заставлял нарисованного парня сосать, дергая за цепь.

Врачи один за другим выбегали из комнаты, делая вид, что их тошнит.

— Помочь? — спросил Борис.

Послышался скрип резиновой перчатки.

— А по вызовам ты больше не ходишь? — спросил Виталик, чувствуя в анусе холод и пальцы врача.

— Уже нет. Но кошака оставил себе, его списали. Уж очень он мне нравится.

В соседнем помещении стонал Андрей, который отказался от анестезии. Когда Виталик вошел к нему со стаканчиком спермы, огромная неведомая хуйня растягивала пупок несчастного.

— Что мне делать? — спросил Виталик, сдерживая рвоту.

— Залей ему, — велел Борис.

Виталик заглянул в дырку с полимерными стенками, увидел что-то красное в свете софита и вылил туда сперму. Андрей скрипнул зубами.

— Все, все, — Борис набрал код на стоящем рядом пульте, и неведомая хуйня медленно вытянула из тела Андрея окровавленную трубку. — Ну вот, малыш, теперь тебе семь месяцев нельзя употреблять алкоголь, лекарства и иные вещества. Также советую воздержаться от стрессов и физических нагрузок.

— Попроси Ваню меня разблокировать, — сказал Андрей. — У меня из-за него постоянный стресс, это может навредить малышу.

Он с видимым усилием слез с операционного стола, добежал до раковины и выблевал желтую жидкость. Кровь из пупка тонкой струйкой брызнула ему на ноги.

Виталик спустился в приемный покой, где пожилая феминистка возила шваброй по полу.

— Ты шо бахилы не надел? Ишь, гуляет, спермобак, — проворчала она, тыкая его кеды.

— Да пошла ты! — Виталик разревелся.

— Шо за слюнтяи, — продолжала уборщица. — В мое время мужчины друг друга не чпокали, а щас распустились, как кисейные барышни. Уже и слова им сказать нельзя.

— Я для него никто, — всхлипнул Виталик.

За окном краснели первые листья момидзи.

Виталик бесцельно бродил по улицам, вспоминая лето. Во время одной из прогулок он покинул зону обслуживания и добрался до лимана. Вода, зеленая летом, стала коричневатой, в ней отражались облака, и неведомая черная птица то плыла по волнам, то ныряла и выныривала совсем в другом месте. После удачного заплыва птица вынырнула с рыбой в длинном остром клюве. Хвост рыбы еще шевелился, птица отнесла добычу на камень и начала клевать ее. Виталик чувствовал себя этой рыбой, которая еще жива, но уже пожирается птицей депрессии. Он даже хотел сочинить хайку, но решил, что это глупо.

Пройдя мимо дома, где жил с Андреем, хиккан уронил слезу на рукав.

— Я здесь, — крикнул Андрей со двора.

Изменения впечатляли: двор покрылся плиткой, посередине торчал другой, гораздо более обширный бассейн, с лакированным помостом и джакузи. Это сооружение накрывал раздвижной прозрачный купол. Стены дома были отштукатурены и покрыты розовой краской.

— Я оформил это в собственность, — гордо сказал Андрей. — И, только между нами: вода в колодце не простая, она минеральная. Если все пойдет как надо, я дострою отель и буду заниматься реальным бизнесом, а не этой виртуальной хуйней… Зайдешь на пару палок?

— Нет, спасибо, — Виталик убежал.

— Ну и пошел ты! — кричал красавец ему вслед.

Через час Виталику пришло сообщение:

— Мне очень одиноко. Ты бесчувственный мудак, хуже Ваньки.

Сообщения сыпались, как листья момидзи на тротуар перед социальным жильем Виталика. Он их стирал, не читая. Наконец собрался с духом и набрал ответ: «Лучше бы ты остался девственником». Андрей заблокировал его и не писал до поздней осени.

Виталик снова играл в «Темные века» и даже прошел на третий уровень, где получал необлагаемый налогом доход. Он сам теперь посещал «Девяточку» и меньше платил за стим. У него даже мелькала шальная мысль устроиться дворником, но это означало отказ от пособия и тяжелый физический труд за те же деньги. Аннелиза отговорила его от безумной идеи.

Начался декабрь. Старуха Челси на билборде уступила место портрету Генерального Канцлера с надписью «Голосуй за либералов!» На стеклах «Девяточки» пестрели наклейки: «Либеральная партия всегда с тобой», «Моя партия меня бережет», «Либерализм — это феминизм», «Кристина заботится о тебе». Виталик срывал их, пока никто не видит, но агитаторы клеили новые. Однажды он вышел на демократический митинг, его поймали, вежливо отвезли домой и пригрозили урезать пособие.

Когда в окнах девятиэтажек загорелись первые гирлянды, Виталик вызвал такси на сэкономленные деньги. Электрокар забуксовал в поле, пришлось идти пешком пару километров. Все постройки занесло снегом, подурневший бисенен лопатой прокладывал дорожки, жалуясь, что на обогрев уходят космические суммы, так что нужно подрабатывать в стиме. Андрей поклялся иметь онсэн и защищал свою мечту. В данный момент он договаривался с кем-то о поставках минеральной воды и постоянно отвечал на звонки. Виталик ожидал, что ему снова предложат секс, но его отправили разгребать снег. Ночью он отмокал в джакузи, стараясь не смотреть на живот партнера, прикрытый белым полотенцем, и на выросшую из-за гормонов грудь. Кожа родителя номер один стала белее и мягче, льняные волосы казались такими же пышными, как у натурщиц Боттичелли. Над запотевшим куполом сияли крупные звезды, Виталик их не видел, но знал, что они там. Андрей предложил «голландский штурвал», Виталик кончил минут через пять, и теперь его рука немела в стальной длани чемпиона.

— Болит, — пожаловался Андрей. — Я хз, на сколько процентов могло отслоиться. Как ты понял, тяжести все равно приходится поднимать. Ну и бегать. Не хочу быть вторым в списке. Какой я был дебил, что оставил ребенка... Лучше бы сидел.

— Ты это… — ответил Виталик. — Когда у нас родится дочка, ты можешь сам ее воспитать. Она никогда не скажет, что ты хуемразь.

— Не уверен, что это дочка, но был бы счастлив воспитать лоли с нуля. Без этого фем-говна в голове.

Золотой ошейник на шее Андрея завибрировал.

— Ёб твою, что это?! — Андрей выскочил из воды и накинул халат. — Беги, а то взорвется! — он сам соскочил с помоста, выбежал за ограду и упал в снег, а Виталик остался на месте. Через пару минут он тоже догадался одеться и отправился смотреть, как там Андрей. Тот лежал без сознания, кровь лилась из пупка. Над степью уже летел медицинский геликоптер, врачи забрали Андрея и оставили Виталика смотреть за хозяйством. Виталик ждал неделю, Андрей не отвечал.

Он вернулся пешком, без ошейника, похудевший и злой:

— Ее забрали. Надо было меньше пиздеть про воспитание. Эта тварь Аннелиза сказала, что я социопат и мне нельзя доверить ребенка. Яночка в детской реанимации, но с ней все будет хорошо.

— Я не социопат, — робко сказал Виталик.

— Ты нищий, — ответил Андрей. — В этой стране мужик всегда неправ.

В новостях долго говорили о легенде отечественного киберспорта и его тяжбе с органами опеки. На суде прокурор упирал на антисоциальный образ жизни молодых родителей, как то: беспорядочные половые связи родителя номер один, хронический алкоголизм родителя номер два, постоянные ссоры и насилие в семье. Родитель номер два подозревался в демократическом экстремизме. Было упомянуто и биполярное расстройство родителя номер один, с приобщением к протоколу всех угроз физической расправой, посланных Ивану и еще нескольким заключенным. Несмотря на это, родитель номер один с блеском выступил в Саппоро и добился положительного решения Лионского суда, которое носило скорее рекомендательный характер, но не могло быть оставлено без внимания ввиду переизбрания Генерального Канцлера. Яночка дозревала в детской реанимации, помещенная в искусственную матку. Когда родители впервые увидели ее, их гнев не знал границ.

— Ебаные фемки, — шептал киберспортсмен так, чтобы не слышала медсестра. — Ты понял, да? Они могли вырастить ее в пробирке, от и до. Но фемкам нужно было не это! Они хотели, чтобы я страдал! Чтобы чувствовал себя как они, смотрел, как меняется мое тело, блевал по утрам и плакал в подушку.

— Это ужасно, — шептал в ответ Виталик. — Надеюсь, ты усвоил урок. Яночка станет настоящей феминисткой и гордостью нашей страны. Я лично позабочусь об этом.

Стальной ошейник все еще украшал родителя номер два, и когда его снимут, никто не знал.

Copyright © Упырь Лихой, 03.08.19