– Кто это? – гость показал на фотографию, висевшую на стене. – Это человек, которого я убил двадцать лет назад, – сказал хозяин квартиры. Гость снова взглянул на фотографию, только внимательно, судя по тому, как сдвинулись его брови. – Ты так говоришь, приятель, будто гордишься тем, что кого-то замочил. – Гость был не из робкого десятка, потому и говорил, как наглец. – Я? – Хозяин квартиры посмотрел на гостя.– Никогда об этом не думал, – хозяин квартиры посмотрел на фотку. – Мне показалось, будто ты гордишься тем, что убил человека, – сказал гость. – Да, нет, – хозяин потерся жопой о стул, на котором сидел, – да, нет. Я не горжусь этим. – Но ты так сказал, – гость закинул ногу на ногу, будто пряча яйца. – Это было давно, – сказал хозяин. – Эта фотка из газеты, сразу видно, – сказал гость, – значит, о тебе, чувак, писали газеты. Ты был знаменит. – Да, какое-то время, – сказал хозяин, – но это было давно. Очень давно. – Так вот чем ты гордишься, – гость улыбнулся, – ты был знаменит. – Задолбал ты со своей гордостью, чувак, – сказал хозяин, – в газетах всякое пишут. Это не повод для гордости. – Но все равно, ты гордишься тем, что убил того парня. Я такой крутой, замочил чувака. Это слышно. У меня нюх на такое дерьмо. Ты мог промолчать, сказать что-нибудь другое. Ну, например… ну, например, это так, просто, висит здесь картинка. Старый друг. Ну, что-нибудь. Человек, который стыдится содеянного, скрывает это. Тем более убийство. А уж тем более вешать на стены такие фотографии. Это тебе не шуточки. Я не мент, не беспокойся, но… чисто по-человечески, как-то неприятно… Хозяин, до того смотревший то на фотку, то в пол, коротко взглянул на гостя, опустил голову, почесал переносицу, откинулся на спинку стула, посмотрел на гостя в упор и сложил руки на груди. – Понятно, – сказал гость, – я тебя достал. – Знаешь, – сказал хозяин, – я ведь не из гордости сказал правду. Я ведь двадцать лет отсидел за него, – он кивнул на фотку. – И о чем мне еще говорить, если не о нем? И, что мне сказать взамен, если нечего? Он замолчал и с минуту сидел молча, глядя на фотографию. – Ведь то, как я его убивал, и то, как я потом сидел за него, и то, как было потом, и по сей день это, – он кивнул на фотографию, – вся моя жизнь, и в ней больше ничего нет. Они немного посидели. Гость встал и прошел на кухню. – Ладно, брат. Не убивайся ты так. – Он поставил на столик перед хозяином две бутылки пива. – Что сделано, то сделано. Справишься. Не переживай. |
проголосовавшие
комментарии к тексту: