«В тексте нет ничего случайного. Самые свободные ассоциации являются самыми надежными». [Фрейд 1990] «За каждым поверхностным и единичным проявлением текста лежат глубинные и универсальные проявления, носящие мифологический характер». [Юнг 1991, Fromm 1951, Гроф 1992] «Значение каждого элемента текста определяется контекстом его употребления. Текст не описывает мир, а вступает в сложные взаимоотношения с миром». [Витгенштейн 1994, Остин 1986]
На улице пасмурно, начинает темнеть. Так устал за день. Ведь я не предназначен для этой работы (я имею в виду Венерианский рудник), у меня даже корпус негерметичный! Но кого это сейчас волнует. А время такое, что не приходиться выбирать. Сижу вот перед монитором (пламя жидкого азота в остывающей голове (как немного нужно для счастья!)) и пишу этот текст. Присесть, чтобы, наконец, освободить от нагрузки сервомоторы, выйти в сеть. Ну что еще надо, а? (Хотя азот можно было бы и похолоднее...) Текст набираю левой рукой, правая подзаряжается в гараже у соседа (спасибо GHJ67854, никогда не забуду – уж по собственной воле – точно никогда!) Так вот, недавно, в Архиве RU, я обнаружил некий сайт проза.ru, и через временной браузер, стал выкладывать на данном сайте тексты Дмитрия Синявского. (Мой любимый автор из молодых-современных, кстати). Так вот, мне стало интересно, как отреагируют люди «эпохи тотальной графомании» на литературу истинную. НИКТО НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛ. Если кто и оставлял восторженный отзыв, то при проверке временного I.P. оказывался из эпохи Расцвета, ну или, в крайнем случае, из второй-третьей половины стадии эпохи Возрождения Вечных Ценностей. Так что я заскучал и стал почитывать тексты тамошних авторов. И даже (совершенное безумие) оставлять рецензии! И мне отвечают, хм. Удивительное ощущение – ведь никто из них уже не существует, сотни лет прошло, а ведь как живые. Хотя... тексты все равно мертвые, но ведь такая тогда была эпоха – эпоха тотальной графомании (тьфу!). Один пример моей рецензии на истинно графоманский текст, ну прям как пример из учебника, рассказ «Лелька», автора Х-Файл. Полная бездарность уже в псевдониме, так что я радостно поглаживал титан коленных пластин, приступая к чтению. И мои надежды оправдались! – текст – редкостная графоманская хрень. И я решил оставить рецензию. Почему? А просто я люблю веселье. И я повеселился на славу:
Рецензия на «Лёлька» (Х-Файл) Рассказ идет от лица перезрелой барышни (так мне показалось) и полон эротических символов. «Лелька» - вибратор, с которым героиня постоянно играет и в то же время стыдится этого: « Марча низко опустила голову, пряча покрасневшее лицо, думая о том, что красный Лёлькин башмачок все-таки немного виден.» Рисует в тетрадке пенис: «это палочка, а это – кружочек». При этом ее палочка-пенис: «он почему-то лег набок». Здесь тайное желание совокупления с отцом и его раздражающая пассивность. «Марче было скучно, ей хотелось поиграть с Лёлькой, но почему-то она постеснялась.» «На папиной руке сидеть было удобно, а горячая ладонь тихо гладила по спине. Глубоко вздохнув, Марча сползла ниже» «Губы щекотали ухо.» «Папа тихо засмеялся, сложил косички на ее щеке, оставив (в покое?) маленькую щелочку.» (хм, уверен, мама в курсе! Ну и семейка...) «Он нагнулся, поцеловал ее в висок и вышел из комнаты. Марча прыснула в ладошку: «То большая, то маленькая...». Итак, когда папочке нужно пристроить своего «Лелика», девочка большая, а как спать - маленькая. Архитипично для педофила. Вечер заканчивается тем, что девочка «На цыпочках прокралась к шифоньеру, достала из темноты Лёльку и быстро пробежала к кровати.» На этом рассказ обрывается, но я могу предположить, как папочка неожиданно решает проверить, как спится его доченьке и застает ее в самом разгаре ее игр с «Лелькой», зовет маму и тут начинается нечто такое, что... простите - самоцензура. :) Дмитрий Синявский
И такой получил ответ: Вне всякого сомнения - рецензент хорошо знает предмет своего наблюдения. Гибким, всепроникающим языком он исследует каждый закоулок, каждую щелку того, что безусловно впитано и опробировано им в жизни. Для создания художественного образа р. использует выразительные особенности слова, указывающие на прямую связь с событиями его жизни. Художественный эффект рецензии достигается тем, что р. глубоко проникает в нравственную суть героев, гораздо глубже, чем это осознают сами герои. Но р. привлекает не поступок девочки и не слова её отца, его пытливый ум доискивается до тайных поведенческих пружин, которые так и не мог понять Фрейд. Мы все знаем, что литература, даже такая примитивная как исследуемый текст, даёт зримые образы, возникающие, как таковые, в нашем сознании. И чем больше совпадений с реальными событиями имеющими место быть в жизни читателя, а здесь - рецензента, тем больший резонанс вызовёт произведение. А, вообще-то, Дмитрий Синявский, сайт для педофилов и педерастов находится по другому адресу. :) Х-Файл
Автор графоманит напропалую даже в ответе! Что не предложение то перл. Спасибо, повеселили. Тогда я скормил текст рассказа графоанализатору, и вот что он мне выдал: Автор – женщина (хм!). Автор – не удовлетворен своей сексуальной жизнью (как и я). Автор – графоман первостепенный. После этого программа страшно выругалась и зависла. Пришлось продолжать мне:
Рецензия на «Лёлька» (Х-Файл) Марча – это автор, несомненно. Вибратор остается в силе. Отец – на самом деле муж. Так что не все так плохо. Я не практикую, но для автора могу сделать исключение (а на гонорар как раз починю коленную чашечку). Пишите пока вот по такому адресу: w343_argon_mod@google.ven
А, вообще-то, Дмитрий Синявский, сайт для педофилов и педерастов находится по другому адресу. :) Х-Файл |
проголосовавшие
комментарии к тексту: