…на нём ещё было написано: «100 грамм», стояла дата, печаль фиолета и номер декады… Весь этот ужасный космический срам проходил под урчание голодного моря и крики с эстрады. * Там массовик-затейник с испитым подвижным лицом пытался развеселить пионервожатых, детей и администрацию лагеря. А я в кармане шорт теребил этот колбасный талон, и перебирал ногами, как олень, истосковавшийся по ягелю. * Ты – дочка секретаря какого-то сибирского горисполкома - прилетела сюда на коммунистическом самолёте не по своей воле. Я - мальчик из обычного панельного девятиэтажного дома; благонадёжный хорошист, не уличённый ещё пока в крамоле. * Кокетничаешь в новеньких адидасовских кроссовках, поправляешь каждую секунду своё белокурое каре. Говоришь, что на свердловской киностудии снималась в массовке, и в музыкальной школе отлично берёшь «Ми» и, особенно, «Ре». * Я обнимаю тебя, краснею и целую далеко не с первого раза. Ты отбиваешься, затихаешь и шепчешь: «Я сейчас зареву!», не зная того, что через семь лет в номере нью-йоркского отеля «Плаза» будешь растирать моё горячее дыхание по закалённому оконному стеклу. |
проголосовавшие
RUUG | Omich | Мик |
комментарии к тексту: