Большой указательный средний мизинец и один затесался среди них безымянный как солдат неизвестный как внезапный разиня посредине спешащих застыл деревянный
Может просто заслушался птиц пересмешкой может имя забыл. Так обнаружив с удивленьем в кармане случайную пешку — вдруг замрешь обездвижен обезоружен
А вокруг зачинается последний день зимний на скелетах весны золотых соловьев блики солнца. Тут понимаешь — от того он без имени чтобы дать ему имя. Твое.
* * *
Чарльз идет по дороге и отбрасывает Генри Генри ломается в двух местах там где начинается тротуар
когда Чарльз проходит мимо машин припаркованных тут и там Генри запрыгивает на них и танцует иногда он садится в одну из них и засыпает но утром его всегда будит невыносимое будничное солнце и он снова плетется за Чарли
когда Чарльз входит под тень платанов тянущихся аллеей вдоль побережья Генри по быстрому смывается в бар и цепляет там еще не очень старых женщин но потом всегда заявляется к Чарльзу потому что обычно остается не удел а если что и выгорает — идти все равно больше некуда
когда однажды бредущий Чарльз засмотрится на парочку нейлоновых ножек и не заметив открытый люк провалится в канализационный колодец Генри постояв с минуту вздохнет с облегченьем и пойдет дальше свободный
* * *
Над пропастью во ржи Лежи тихонечко, не ржи Пусть рожь растет в горах И будут пропасти в полях
* * *
Мелькают ножницами стрижи — с паршивого неба хоть облака клок
Ребенок стоит, лодочкой руки сложив смотрит, рот разинув как лох на сужающиеся этажи многоквартирных гробов отлитых в бетоне
На небо, в которое они упираются
Стрижи еще пуще стараются —
и сыплятся трупики февральских капустниц в ладони |
проголосовавшие
Упырь Лихой | koffesigaretoff | net_pointov |
комментарии к тексту: