Литература

Раздрочин трижды вдавил кнопку звонка, прежде чем обитая коричневым дерматином дверь квартиры 117 приветливо отворилась.

- Батюшки, Вася! Сколько лет, сколько зим? Не ожидала! Вот так сюрприз, – Сологубова сузила отворотами затёртого домашнего халата декольте стремившихся на волю обнажённых грудей и пропустила незванного гостя в коридор.

- Люсьен, не поверишь, соскучился неимоверно!, - торжественно и заискивающе произнёс Василий, протянул блёклый букетик купленных у метро гвоздик и шагнул через порог.

- Ну спасибо, спасибо.

- Да что ты? Дай же скорее тебя обнять, расцеловать.

Раздрочин охватил тщедушными ручонками плечи и талию Людмилы и прикрепил липкий поцелуй к шее давнишней подруги. Та, в свою очередь, неохотно и без былой уже страсти, словно вынужденно, поддалась.

- Эх Люська, как вспомню былые времена, наши с тобой прогулки по вечернему Арзамасу, общагу нашу на Верейского, 9. Золотые времена были, студенческие.

- Да уж, Раздрочин, лето молодости нашей!

- На самом деле, не подумай ничего плохого, я по делу заскочил.

- Деловой какой стал у нас Раздрочин, а всё ведь в неуспевающих бегал! Списывал, помнится нещадно у кого попало.

- Так молод был, дурь в голове играла, за ум мешала взяться, но теперь-то я, Люська, крутой, начальником стал. Молокозаводом теперь руковожу. 740 человек в подчинении, это ведь не клитор лизать!

- Ну не скажи, не скажи. Вон моему Серёге легче две смены возле мартена отпахать, чем жену орально порадовать.

- Относительно ведь всё Кривошеина, от мужика зависит.

- Не Кривошеина, я уже Раздрочин, опоздал ты. Полтора года как замужем!

- Да ну, вот те на!

- А как ты хотел, в девках засиделась, поди, ну да ладно, что это мы обо мне да обо мне, ты проходи, проходи, вот сюда, на кухню, кофейку выпьем.

- Не отказался бы.

Сологубова подошла к плите, вынула из столового шкафа турку и пакетик заблаговременно намолотого кофе, высыпала его в ёмкость, залила водой из фильтра аквафор и поставила на огонь. Особенности кофеварения не позволяли отвлекаться от этого процесса, поэтому Людмила продолжала стоять спиной к сидящему за столом Раздрочину и контролировала восхождение пенки. Вся эта равномерная суета за плитой, вальяжные движения Сологубовой, вычерченные плотным халатом прелести ее силуэта взбудоражили Раздрочина, до такой степени, что тот подошёл сзади, прижался к её телу, приподнял ниспадающую на плечи волну тяжёлых волос и провёл влажным языком по гладкой шее. Люся сначала отпрянула от неожиданности, попыталась вырваться из коварных объятий, но потом вдруг обмякла и поддалась ласкам Василия, сжимавшего её, грозившую со временем преобразоваться в баклажановую обвислость, грудь. Люся закрыв глаза, хоть еще и продолжала вспоминать о том, что скоро вернётся с работы муж, а всё же томно стонала и подставляла целюлитный таз ласкам Раздрочина. Тот стремительно овладел ею и с хрипом ринулся к оргазму.

- Вася, милый, сука, Васечка, щас же Серёга придёт, сладкий мой, хуило, хуило плотное, хуилишко сахарное, ууу, Василий, ты монстр, давай, давай, жёстче, быстрее, да, вот так, да, сука, козёл ёбанный, зачем ты так со мной, Вася, давай же, давай, милый мой…

В тот момент когда ноги Люси задвигались в мерном треморе, покрылись пупырышками и по её бёдрам потекли кефирные слюнки Васиной спермы, в кухню вошёл Сергей.

- Шо за хуйня? – удивился супруг изменницы.

- В смысле? – уточнил Василий.

- Серёжа, я всё объясню, Серёженька, сейчас всё тебе объясню – попыталась начать оправдания блядь.

- Закрой рот, падла, я спрашиваю этого уебана, шо за хуйня?

- Извольте выражаться корректно, Сергей? – одернул зарвавшегося супруга любовник.

- Я спрашиваю какого хера ты ебёшь мою жену, ублюдок.

- Постойте, постойте Сергей. Давайте определимся с терминологией. Во первых, не ублюдок, во-вторых, не ебу а занимаюсь любовью, в-третьих, что вас собственно удивляет… - не успел договорить Раздрочин

- Ты меня спрашиваешь еще, что меня удивляет, баклан? Бесцеремонно трахаешь мою, блядь, жену и еще спрашиваешь, козлина?

- Сергей, давайте оставим эмоции и спокойно всё обсудим…

-Да я тебя щас прибью, придушу вот этими руками, - Сергей тряся своими похожими на семитонный трактор кулачищами, с чёрными от мартеновской золы ногтями и кожными трещинами, стал приближаться к Раздрочину.

- Сергей! Сергей, не делайте необдуманных поступков, вот смотрите: что это?

- Пиво.

- Точнее бутылка с пивом. А чья это бутылка?

- Моя.

- А почему она Ваша?

- Я её в ларьке купил у Сурена.

- Значит это Ваша собственная, я подчёркиваю, собственная, бутылка с пивом, с обыкновенным жигулёвским пивом.

- Ага.

- Это пиво стало вашим собственным, потому что вы его купили у Сурена за деньги. Теперь Вы имеете право его спокойно пить, так?

- Ну да, но причём здесь пиво?

- А при том, дорогой мой Сергей, прошу прощения как вас по батюшки?

- Витальевич.

- При том, любезный мой Сергей Витальевич, что пиво это вещь, поэтому она может быть собственной, а человек это личность, она даже оставаясь рабом является самостоятельной единицей человечества. И то, что вы муж Люси, это еще вовсе не означает, что вы имеет право распоряжаться ею, как вещью. Человек не раб, даже если вы мне возразите, то я могу с вами согласиться лишь при том условии, что все мы рабы. Божьи. И вы Сергей тоже свободный человек. Вы свободен, вернее вы свободны. Вы тоже никому не принадлежите и с вами можно делать всё что душе заблагорассудится. Вы личность, Сергей. Вы самостоятельный человек, способный принимать осмысленные решения. Ничто над вами не властно. Ни Люся, ни я, только вы сами. Скажите вы ведь личность?

- Ну да, - уже более мягко ответил Сергей.

- А вы хотите в этом еще больше убедиться.

- Можно конечно.

- Давайте сотрём все эти условности и докажем Люсе, кто сам себе хозяин, кто не подчиняется ничему, кроме как себе самому.

- Ага, а шо надо делать?

- Снимайте брюки.

- Зачем?

- Снимайте, снимайте.

Сергей нехотя, но все же расстегнул ширинку и спустил штаны.

- Поворачивайтесь.

- Но зачем, бля?

- Не пререкайтесь, поворачивайтесь. Я освобожу вас от оков предрассудков и морального разложенничества. Мы посрамим вселенское ханжество…

Сергей повернулся.

- Теперь нагнитесь.

Сергей нагнулся.. В этот момент Раздрочин на глазах Люсьен сухо вошёл в анус матёрого сталевара и стал совершать размашистые фрикции.

- Вы свободен, Сергей, Вы свободен!!!!!!