Литература

Она зачала Костю вместе с государственным роботом устаревшей модели. Она позвонила в службу зачатия и договорилась на одного ребенка. Позже ей перезвонили и сказали адрес. По адресу была дешевенькая гостиница в шестистах километрах от города. На втором этаже в прокуренном номере сидел старый обрюзгший робот. Пузо большое, а ноги худые. Робот курил одну за другой.

Невозможно дышать, дым валил из-под двери в коридор. Робот предложил ей выпить и она выпила. Сняла напряжение. Ведь раньше никогда не была с роботами. Наконец он завалил её без всяких там вступлений и лишних слов. Она почувствовала холодную штуковину, будто в неё сосулька вонзилась.

- Всё, - сказал робот. – С вас 25 тысяч.

Он закурил и взял деньги с тумбочки.

- А как назвать? – спросила она робота.

Он обернулся в дверях и удивленно посмотрел на неё. Некрасивый старый робот, на полу – лужица машинного масла и металлическая стружка.

- В смысле? – спросил робот.

- Ну как ребенка назвать?

- Странная ты, меня об этом еще никто не спрашивал.

- Я подумала, что вы имеете право дать ему имя.

- Мне как-то насрать… - сказал робот и вышел.

Она посмотрела на оплаченный чек, там значилась модель робота – К8А.

Через два года после рождения Кости, она случайно встретила робота К8А в парке. Он сидел на скамейке и курил. Не изменился: такой же толстый и плешивый, на щеках - следы ржавчины.

- Добрый день, - сказала она роботу. Робот вопросительно посмотрел на неё. Его зрачки тонули в желтой мутной жиже, которую явно давно не меняли.

- Вы меня не помните? – спросила она.

- Нет, - ответил робот и закурил новую сигарету.

- А я вас прекрасно помню, вы – К8А.

Робот испуганно посмотрел по сторонам.

- Тихо! – сказал он.

- Почему? – спросила она.

Внезапно робот встал с лавочки и неуклюжим движением схватил её за руку чуть выше локтя.

- Пойдемте, вон в то кафе, я вам всё расскажу.

Они пошли в кафе возле парка. Она купила роботу две пачки сигарет и выпить. Робот рассказал ей, что на него повесили убийство на Дубхе и он вынужден скрываться. Она рассказала ему про сына Костю.

- Не поверишь! – сказал робот. Он держался одной рукой за стол и раскачивался на табурете, здорово опьянев. – Я сейчас всем говорю, что меня зовут Костя.

- Не может быть, вот это совпадение!

- Да, представь себе… - он проглотил еще одну порцию выпивки и закурил по новой. – На самом деле я тебя помню.

Робот прищурил левый глаз и улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ, покраснела и опустила глаза. Некрасивая женщина – никогда не пользовалась популярностью у мужчин. А всё из-за родословной: папа – землянин, второй папа – абориген с Венеры. Представьте, как это сказалось на её внешнем виде. Бледная голубая кожа, на голове совсем нет волос и четыре ноги.

- Я тебя хорошо запомнил… - продолжал робот. – Знаешь, я много лет работал осеменителем и оплодотворил тридцать тысяч сто тридцать две женщины. Рутинная работа, никакой любви. Ты была моя любимая – номер 22441. Часто по ночам я представлял, как пахнут твои волосы, словно каштаны пред грозой…

- У меня никогда не было волос, - прошептала она.

- Не ври, - перебил робот. – Я помню, они были, ты их не замечала. Они и сейчас есть. Подвинься…

Она придвинулась к роботу и он провел ладонью возле ее головы, как бы касаясь её невидимых волос.

- Они до сих пор прекрасны, - промямлил робот. – Марина, я хочу быть с тобой, давай вместе воспитывать нашего сына.

- Я не Марина… - ответила она без доли сомнения в искренности робота.

- Катерина, давай поженимся и…

- Я не Катерина… - ответила она. Её глаза влюбленно смотрели на пьяного робота.

- Ну как там это… - внезапно робот замотал головой и ударил себя по уху. Из носа вылетела металлическая стружка. – Прости, я долго был в бегах и это плохо сказалось на здоровье… если не любишь меня, то так и скажи!

Робот обиженно отвернулся и закрыл руками лицо. Рукава его пиджака приспустились и обнажили худые кисти, покрытые толстым слоем ржавчины.

- Люблю! – ответила она. – Ничего, ты выздоровеешь. Поехали ко мне. Ты бросишь курить и пить, мы найдем хорошего адвоката и докажем, что ты невиновен.

Они зашли в квартиру и свет в прихожей включился. Пытаясь снять ботинки, робот споткнулся о треножную вешалку и рухнул на пол. Из его головы потекло коричневое масло. В комнате заплакал ребенок.

- Костя?! – испуганно спросила она. Робот перевернулся на спину и протянул к ней руку. Масло начало хлестало из ушей на стены.

- Помоги мне… - попросил робот. Она взяла его за руку и потащила в комнату на диван. Масло залило ковер и паркет.

- Только не умирай, не умирай… - просила она.

- Вызови ремонтников… - попросил робот.

- Сейчас, сейчас.

Одна нога робота осталась в прихожей. Она начала набирать номер ремонтников.

- Алло, приезжайте скорее, мой муж умирает!

Спустя десять минут прибыли два ремонтника с ящиками для инструментов. Они не разуваясь, и ничего не говоря, с каменными лицами пошли по масляным следам в комнату и провозились с роботом пару минут, орудуя инструментами – зашумели сверла, запикали датчики. Затем они также бесстрастно начали собирать инструменты в коробки.

- Что такое? – спросила она. В спальне плакал ребенок. Она совсем забыла про ребенка.

- Всё кончено, он умер… - ответил ремонтник и стянул прозрачные перчатки.

Она оттолкнула их и, семеня четырьмя ногами по заляпанному маслом ковру, подбежала к роботу. Взяла его голову в руки и погладила по ржавым щекам.

- Милый, любимый… - шептала она.

- Это ваш муж? – спросил ремонтник.

- Мы хотели пожениться… мы давно не виделись и вот наконец решились.

Ремонтники переглянулись между собой. Их каменные лица на секунду стали человеческими, сопереживающими.

- Соболезную, но вы знаете что это за модель? – осторожно спросил ремонтник.

- Он не убивал! Не убивал! – зарыдала она.

- Может и не убивал. Эта модель К8А – универсальный осеменитель, оказалась не такой уж и универсальной. Её списали год назад. Роботы этой модели после тридцати тысяч пробега ведут себя следующим образом: выслеживают женщину, которая родила от них ребенка и придумывают разные романтические авантюрные истории, а потом клянутся в любви… когда доверчивые дамочки пускают их к себе в дом, они обворовывают их и убегают.

- Так что вам повезло, - добавил другой ремонтник. Они вышли из квартиры в коридор и стали дожидаться лифта. Она пошла проводить их.

- А как роботы выбирают женщину?

- Да кто их знает, - ответил ремонтник. – Робот обворовывает только одну женщину из всех.

- Значит… - прошептала она, но ремонтники уже зашли в лифт и двери закрылись.

В комнате валялась безжизненная куча метала с раскуроченной грудной клеткой. Ребенок в спальне орал громче прежнего. Она вспомнила, что не кормила его весь день. Так много забот и так мало счастья…

Взяв телефон, она позвонила своему знакомому – Максу, который занимался нечистыми делами: мог продать любой наркотик, подделать визы на Большую Медведицу, и главное – он знает, где достать запрещенных роботов.

- Алё, Макс. Ты можешь достать К8А Осеменитель? – спросила она.

- Слушай, это очень тяжело, эту модель сняли с производства и уничтожают оставшиеся экземпляры.

- Так можешь или нет?

- Это очень дорого. Они знаешь ли опасны. Власти скрывают... от них рождаются дети-уроды...

Она прислушалась к раздражающему плачу ребенка.

- Как уроды? – спросила она.

- А вот так: до трех лет никаких признаков уродства, а потом у ребенка вырастает вторая голова, и третья, и четвертая, жуткое зрелище, мамаши их на усыпление отдают, у меня даже извращенцы не заказывают детей от роботов К8А.

- За сколько ты его достанешь?

- За миллион…

- У меня нет таких денег… у меня даже пятидесяти тысяч не наберется…

- А что у тебя есть? – спросил Макс.

Она замолчала. В спальне кричал ребенок.

- Кто это у тебя кричит? – спросил Макс.

- Это мой сын – Костик.

- Сколько ему?

- Два годика.

- Если хочешь… ай, ладно забудь…

- Что? – спросила она.

- Да… глупость чуть не ляпнул.

- Говори, - попросила она.

- Я тебе осеменителя, а ты мне – ребенка, и я доплачиваю сто штук.

- Триста тысяч.

- Сто двадцать пять.

- Сто пятьдесят и по рукам, - ответила она.

Макс несколько секунд помолчал и согласился. Она погладила свои невидимые волосы и подумала , как она могла не замечать их раньше. Как другие не замечали её чудесные каштановые кудри. Теперь-то всё будет по-другому.