Я дефилировал между остатками совести и банановой коркой. В подворотне целомудрие избивали ногами. Одной рукой Дядя Сэм размахивал неприличных стихов подборкой, а другой - расстегивал штаны и показывал свое огромное оригами.
Мои конечности легко обучились пляске Святого Витта. Из комбинации букв получился небритый пижон. Очередная карта была пощечиной бита, и татуированная сатисфакция поигрывала финским ножом.
Из-под подушки подло выглядывал том «Капитала». Инъекцией голубых цветов баловался матрос Железняк. За героически перенесенное похмелье я был награжден цепью желтого металла, и на трамвае отправлен в тель-авивский бардак.
В рюмочной околачивались не то фотомодели, не то проститутки. После удара по голове пионерская дудка сыграла отбой. «Кто взял мой героин?!», - спросил у папы Мишутка, увидев, как Маша смешалась с толпой.
|
проголосовавшие
комментарии к тексту: